Легкая, на подъем!
Бизнес на веселеньком ситце против металлургии и тяжелого машиностроения. Чью сторону займете вы?
ЧЕЛЯБИНСК. БИЗНЕС
Если бы в то время, когда давали имя легкой промышленности, существовал маркетинг, гении нейминга зарубили бы на корню вот это – «легкая». «Вы что? – глаза бы их округлились. В своем ли уме?! НАЗВАТЬ! ПРОМЫШЛЕННОСТЬ... «ЛЕГКОЙ»! На какое будущее вы ее обрекаете?! Какого отношения к ней ждете? Быть всегда на вторых ролях? Одумайтесь! Одумайтесь, пока не поздно!»
Язык – великий провокатор, и слово в нем не существует изолированно. Оно цепляет смежные смыслы и ассоциации: легкий – это и легковесный, и вторичный, и необязательный. Наверное, одной психолингвистики недостаточно, чтобы объяснить, почему с начала 90х легкая промышленность оставалась в тени для государственного внимания. Возможно, логика восстановления экономики требует: первым делом самолеты, танки, ракеты, добыча полезных ископаемых, а потом… Факт остается фактом: четверть века власти отстраненно наблюдали за легкой промышленностью. Сначала за пятикратным падением производства, потом за робким, натужным подъемом. Бизнес на веселеньком ситце против металлургии и тяжелого машиностроения. Чью сторону займете вы?
Пока предвзятость застилала глаза, в мире легкой промышленности наступил рассвет новой эры. И ничего не будет, как прежде.
Пока предвзятость застилала глаза, в мире легкой промышленности наступил рассвет новой эры. И ничего не будет, как прежде.
Сергей Сиренко – основатель и генеральный директор фабрики шнуров «ААА Текс». Его компания производит все, что можно намотать на бобину, скрутить в рулон или моток. В 2004-м, решив выпускать буксировочные тросы, Сиренко осмотрелся и увидел реальность иначе: она опутана сетями из нитей, веревок, шнуров, канатов и фалов. Взгляните на изнанку своих брюк: они подшиты брючной тесьмой. И это самая частая, повседневная встреча с легпромом. Берите выше – снаряжение для альпинистов. Смотрите глубже – рыболовные сети и тралы. Опустите взгляд под ноги – дорожное строительство по новейшим технологиям. Конская упряжь, парашютные стропы, такелаж для морских судов, крепления для транспортировки многотонных грузов, прокладочные шнуры для литейных печей и уплотнители между датчиками, переходники в выхлопной системе автомобиля… В легкую промышленность пришла эпоха синтетических материалов. Термостойкие, огнеупорные, фантастически прочные, они стали пропуском в те сферы, где до сих пор к легпрому не относились всерьез. Авиа-, ракето- и автомобилестроение, строительство зданий, мостов и дорожного полотна, военное дело, металлургия, сельское хозяйство, медицина больше не существуют без легпрома.
О технологиях XXI века, фабрике шнуров «AAA Текс» и о том, почему легкая промышленность – настоящий клондайк для российского предпринимательства, в интервью Uno рассказывает Сергей Сиренко.
- Сергей Михайлович, в конце прошлого года вы проходили обучение в Российском экспортном центре. Озвучьте экспортные перспективы фабрики шнуров.
- Сегодня мы в небольшом объеме поставляем продукцию в Казахстан. Для широкомасштабной экспансии не хватает ресурсов, хотя я высоко оцениваю наш экспортный потенциал. Среди перспективных направлений – изделия из капроновых и полипропиленовых нитей. Вопрос в том, что легче и быстрее я заработаю деньги на внутреннем рынке. Здесь у нас конь не валялся – доля импорта огромна. Тем не менее, соблазн отправиться на освоение других территорий остается. В планах – организовать в компании отдел по внешнеэкономической деятельности и взяться за это направление уже основательно.
- Какие страны открыты для вашей продукции?
- Все, но там надо быть конкуренто-способными. Пока мы рассматриваем географически близкие рынки. Например Европу, где можем побороться и с азиатским ширпотребом, и с местными фабриками. Страны Азии тоже нам по плечу. Интересны поставки в Латинскую и Северную Америку. Пока мы только поглядываем в ту сторону, надо пробовать. Кроме товаров народного потребления мы производим длинный список нишевых продуктов. Назовите любую сферу жизни, и я скажу, где в ней используются наши изделия. Заманчивость экспорта при засилье России чужими товарами объясняется тем, что заграница предлагает более привлекательную цену. Но нельзя объять необъятное. К тому же внешние рынки не взять наскоком, нужна основательная подготовка.
- Сегодня мы в небольшом объеме поставляем продукцию в Казахстан. Для широкомасштабной экспансии не хватает ресурсов, хотя я высоко оцениваю наш экспортный потенциал. Среди перспективных направлений – изделия из капроновых и полипропиленовых нитей. Вопрос в том, что легче и быстрее я заработаю деньги на внутреннем рынке. Здесь у нас конь не валялся – доля импорта огромна. Тем не менее, соблазн отправиться на освоение других территорий остается. В планах – организовать в компании отдел по внешнеэкономической деятельности и взяться за это направление уже основательно.
- Какие страны открыты для вашей продукции?
- Все, но там надо быть конкуренто-способными. Пока мы рассматриваем географически близкие рынки. Например Европу, где можем побороться и с азиатским ширпотребом, и с местными фабриками. Страны Азии тоже нам по плечу. Интересны поставки в Латинскую и Северную Америку. Пока мы только поглядываем в ту сторону, надо пробовать. Кроме товаров народного потребления мы производим длинный список нишевых продуктов. Назовите любую сферу жизни, и я скажу, где в ней используются наши изделия. Заманчивость экспорта при засилье России чужими товарами объясняется тем, что заграница предлагает более привлекательную цену. Но нельзя объять необъятное. К тому же внешние рынки не взять наскоком, нужна основательная подготовка.
- Ваше производство относится к легкой промышленности. Но, для стороннего наблюдателя, вас не затрагивают неприятности, от которых страдают обувные и швейные предприятия: снижение спроса из-за падения доходов населения, теневой импорт, обилие конфискатов. Можно ли сказать, что вам приходится легче, чем коллегам по цеху?
- Я часто слышу этот вопрос, и всегда он звучит в контексте: «Здорово, что вы нашли свое место! У вас же нет конкуренции!» Это не так. Я знаю об отраслевых проблемах других игроков, и они идентичны моим. В первую очередь, помехи создает насыщенная серым импортом среда. Она складывается из товаров и качественных, и низкосортных, попадающих в страну, судя по цене, не самым законным образом. Именно поэтому, прежде чем задумываться об экспорте, есть смысл вернуть собственный рынок. Он необычайно емкий, разнообразный и недооцененный нашим правительством и предпринимателями.
Что касается общеэкономических условий, они тоже не могли не отразиться на фабрике. Мы почувствовали, как снизилась покупательская способность россиян, если речь о товарах широкого спроса, и ощутили рецессию в отраслях, например строительстве. Поверьте, все не так красиво, как выглядит со стороны. Но я оптимист и стараюсь сохранять позитивный настрой вне зависимости от обстоятельств. Не верю, что без сложностей бывают победы и значительные достижения.
- Почему вы считаете, что правительство недооценивает легпром?
- Потому что никто не дает нам стартовые возможности, какие есть у зарубежных конкурентов. Посмотрите на страны с мощной легкой промышленностью. Нигде она не развивалась только благодаря инициативе предпринимателей. Ее стимулировала система государственных мер, и результат превзошел все ожидания.
С распадом СССР национальные приоритеты располагаются в иной, не нашей плоскости. Вот в Союзе отношение к нам было наисерьезнейшим. Существовало целое министерство, НИИ. Кадры готовили на всех уровнях – от техникумов до институтов. Причем учебные заведения находились в каждом регионе. Челябинскую область связывают с металлургией и тяжелым машиностроением, но даже здесь работало множество фабрик. Советский Союз обладал всеми переделами: от волокна и пряжи до готового изделия. В 80-е химпредприятия были оснащены передовым оборудованием, на котором получали полипропилен, полиамид, нейлоны, полиэфиры. Хватало, чтобы закрыть внутренний рынок и отправлять за границу. Сегодня отечественная легкая промышленность – это крошечная доля ВВП, не сравнимая с советским периодом. При этом с каждым годом население и другие отрасли потребляют все больше продукции легпрома. Рынок требует и требует, а мы в нем сжались.
- Я часто слышу этот вопрос, и всегда он звучит в контексте: «Здорово, что вы нашли свое место! У вас же нет конкуренции!» Это не так. Я знаю об отраслевых проблемах других игроков, и они идентичны моим. В первую очередь, помехи создает насыщенная серым импортом среда. Она складывается из товаров и качественных, и низкосортных, попадающих в страну, судя по цене, не самым законным образом. Именно поэтому, прежде чем задумываться об экспорте, есть смысл вернуть собственный рынок. Он необычайно емкий, разнообразный и недооцененный нашим правительством и предпринимателями.
Что касается общеэкономических условий, они тоже не могли не отразиться на фабрике. Мы почувствовали, как снизилась покупательская способность россиян, если речь о товарах широкого спроса, и ощутили рецессию в отраслях, например строительстве. Поверьте, все не так красиво, как выглядит со стороны. Но я оптимист и стараюсь сохранять позитивный настрой вне зависимости от обстоятельств. Не верю, что без сложностей бывают победы и значительные достижения.
- Почему вы считаете, что правительство недооценивает легпром?
- Потому что никто не дает нам стартовые возможности, какие есть у зарубежных конкурентов. Посмотрите на страны с мощной легкой промышленностью. Нигде она не развивалась только благодаря инициативе предпринимателей. Ее стимулировала система государственных мер, и результат превзошел все ожидания.
С распадом СССР национальные приоритеты располагаются в иной, не нашей плоскости. Вот в Союзе отношение к нам было наисерьезнейшим. Существовало целое министерство, НИИ. Кадры готовили на всех уровнях – от техникумов до институтов. Причем учебные заведения находились в каждом регионе. Челябинскую область связывают с металлургией и тяжелым машиностроением, но даже здесь работало множество фабрик. Советский Союз обладал всеми переделами: от волокна и пряжи до готового изделия. В 80-е химпредприятия были оснащены передовым оборудованием, на котором получали полипропилен, полиамид, нейлоны, полиэфиры. Хватало, чтобы закрыть внутренний рынок и отправлять за границу. Сегодня отечественная легкая промышленность – это крошечная доля ВВП, не сравнимая с советским периодом. При этом с каждым годом население и другие отрасли потребляют все больше продукции легпрома. Рынок требует и требует, а мы в нем сжались.
- Их можно разделить на отраслевые и те, с которыми встречается любой предприниматель-производственник. Общая, она же главная, звучит так: у нас больше говорят о помощи бизнесу, чем делают. Я понимаю, и в этом тоже прослеживается мой оптимизм: так происходит везде. Прежде, чем что-то реализовать, об этом принято долго шуметь. И я с надеждой жду времени, когда хорошие, здравые идеи уже начнут воплощать.
В первую очередь нам нужны дешевые деньги. За границей предприятия легкой промышленности берут займы легко и под 1-2%, а мы – под 18-20. У нас государство чрезмерно защищает банковский сектор. Вроде того, что он не должен рисковать. Ухудшилась экономика – банки поднимают ставку и компенсируют количество невозвратов. Так, может, вы дадите деньги оптом и дешевле обычного, и невозвратов станет меньше?
Сейчас несложно запутаться в разнообразии институтов поддержки. Давайте сэкономим деньги, съедаемые институтами, и сделаем 5%-ный банковский кредит! И не будет никаких историй с километровыми отчетами. Не будет страха, что, если не сдашь бумажку, у тебя отнимут льготный займ и «развитие» закончится убийством предприятия. Я не принял фабрику в наследство – строил по кирпичикам. Мне она дорога и важна. Естественно, я пытаюсь минимизировать любые угрозы. Сейчас есть инвесторы, которые хотят присоединиться к моему проекту, но не с каждым я готов взаимодействовать. Я хочу быть уверенным, что никто фабрику не выдоит и не махнет к своим оффшорным счетам, оставив меня тут все разгребать.
- Ни один предприниматель не сторонник брать в свою команду кого бы то ни было. Самый интересный партнер – банк: он дал деньги, ты рассчитался: «Спасибо, приходите еще». Если такого инструмента нет или он невыгоден, есть люди, которые видят в присоединении коммерческий смысл. Да, мы рассматриваем этот вариант в проекте, запланированном в Малой Сосновке. Для его реализации к нам на 7-10 лет присоединится внешний инвестор.
- Исходя из вашей специфики, с какими проблемами вы сталкиваетесь?
- То есть потенциально вы готовы взять партнера?
- Как продвигается ситуация с парком?
- Стройку в Малой Сосновке пока не начали. Идут согласования с инвестором, решаются технические вопросы. Участок нам выделили на льготных условиях решением губернатора, и он нас полностью устраивает. Надеюсь, в 2017-2018 году парк оснастят всеми сетями.
Малая Сосновка относится к типу гринфилд, и строительство здания под производство – серьезное вложение для нас. Если бы мы нашли браунфилд - подходящие готовые площади в долгосрочную аренду с последующим выкупом, то уже бы заняли их. А так 60-70% инвестиций уйдут на стройку. Это немалые деньги, которые разумнее было бы пустить на покупку оборудования. Они вернулись бы к нам быстрее и с меньшими рисками. Здание, к сожалению, не приносит дохода. Наоборот, требует расходов на эксплуатацию и обслуживание. Но подходящего браунфилда на территории области я не знаю, поэтому пошел по не очень выгодному для нас пути.
- Вернемся к разговору об отрасли. На вашем сайте размещено приглашение к сотрудничеству, адресованное производителям сырья. У вас широкий выбор поставщиков?
- По разным видам материалов ситуация отличается. Натуральное волокно – хлопок и джут – везем из Азии и Бангладеша. Из-за климата другой альтернативы нет. Вот в сфере химических волокон российскому бизнесу есть чем заняться. В стране существует только один производитель капрона (полиамида). И слава богу, что он есть. С полипропиленом другая ситуация. Существует около 4-5 крупных, сильных предприятий и порядка десяти поменьше. Еще несколько лет назад о таком разнообразии и не мечтали, а в сезон было невозможно достать сырье. Сейчас сырья достаточно, но дело усложняет ценовая политика: кое-кто хочет зарабатывать побольше. Интересная история с полиэфиром. Российского практически нет, зато импортируют его в колоссальных объемах. Первый передел, пустая ниша – вот где надо строить бизнес! Такое предприятие должно появиться обязательно, а пока мы заложники обстоятельств. Попробуй конкурировать в условиях, когда цена полиэфира привязана к доллару, и люди покупают импортные товары, потому что они дешевле. Сохраняется зависимость по кевлару. В России производят только высококачественное, очень дорогое арамидное волокно для военных нужд. Гражданская продукция не выставляет таких требований. Нужны упрощенные свойства по доступной цене, и опять приходится импортировать. Нет в России высокомолекулярного полиэтилена – передового материала для рыболовных тралов.
- Стройку в Малой Сосновке пока не начали. Идут согласования с инвестором, решаются технические вопросы. Участок нам выделили на льготных условиях решением губернатора, и он нас полностью устраивает. Надеюсь, в 2017-2018 году парк оснастят всеми сетями.
Малая Сосновка относится к типу гринфилд, и строительство здания под производство – серьезное вложение для нас. Если бы мы нашли браунфилд - подходящие готовые площади в долгосрочную аренду с последующим выкупом, то уже бы заняли их. А так 60-70% инвестиций уйдут на стройку. Это немалые деньги, которые разумнее было бы пустить на покупку оборудования. Они вернулись бы к нам быстрее и с меньшими рисками. Здание, к сожалению, не приносит дохода. Наоборот, требует расходов на эксплуатацию и обслуживание. Но подходящего браунфилда на территории области я не знаю, поэтому пошел по не очень выгодному для нас пути.
- Вернемся к разговору об отрасли. На вашем сайте размещено приглашение к сотрудничеству, адресованное производителям сырья. У вас широкий выбор поставщиков?
- По разным видам материалов ситуация отличается. Натуральное волокно – хлопок и джут – везем из Азии и Бангладеша. Из-за климата другой альтернативы нет. Вот в сфере химических волокон российскому бизнесу есть чем заняться. В стране существует только один производитель капрона (полиамида). И слава богу, что он есть. С полипропиленом другая ситуация. Существует около 4-5 крупных, сильных предприятий и порядка десяти поменьше. Еще несколько лет назад о таком разнообразии и не мечтали, а в сезон было невозможно достать сырье. Сейчас сырья достаточно, но дело усложняет ценовая политика: кое-кто хочет зарабатывать побольше. Интересная история с полиэфиром. Российского практически нет, зато импортируют его в колоссальных объемах. Первый передел, пустая ниша – вот где надо строить бизнес! Такое предприятие должно появиться обязательно, а пока мы заложники обстоятельств. Попробуй конкурировать в условиях, когда цена полиэфира привязана к доллару, и люди покупают импортные товары, потому что они дешевле. Сохраняется зависимость по кевлару. В России производят только высококачественное, очень дорогое арамидное волокно для военных нужд. Гражданская продукция не выставляет таких требований. Нужны упрощенные свойства по доступной цене, и опять приходится импортировать. Нет в России высокомолекулярного полиэтилена – передового материала для рыболовных тралов.
Одним словом, необходимо, чтобы все виды сырья, которые мы применяем, производили здесь. Пока цепочка переделов лишена первых звеньев – крупных комбинатов, выпускающих волокно и нить. Эти предприятия должны относиться даже не к среднему, а к крупному бизнесу. Кто еще сможет вытащить из рукава несколько сотен миллионов или миллиардов и построить комбинат? При этом стране их нужно два или три. Надеюсь, в ближайшие годы обстоятельства изменятся. От Минпромторга мы уже слышим о нашей важности, но все-таки это Министерство промышленности и торговли…
- Считает, настало время создавать Министерство легкой промышленности?
- Конечно. Возможно, будет достаточно подразделения внутри Минпромторга. Но структура, которая поймет потребности отрасли, ее задачи, болевые точки, составит долгосрочный план развития и соберет информацию о существующих предприятиях, необходима. Она займется координацией действий, без которой невозможно эффективно развиваться. Координация – великая задача государства, и плановую экономику напрасно считают пережитком прошлого. Самый серьезный рывок мы совершили в период с конца 20-х до 50-х, исключая войну. Индустриализация позволила из ничего родиться мощнейшей экономике.
- Фабрика шнуров появилась в 2004 году. Как она развивалась до сегодняшнего момента?
- Когда я пришел в этот бизнес, имел слабое представление о происходящем, о том, что получится, о состоянии отрасли. Пришлось многому учиться, этот процесс продолжается и сегодня. Предприятие всегда показывало ежегодный прирост. Если в 2009-м мы очень гордились тем, что произвели 52 тонны продукции, то в 2016-м мы преодолели отметку в 480 тонн. Темпы роста разнились: когда 14%, когда больше пятидесяти, но тенденция оставалась восходящей.
- Конечно. Возможно, будет достаточно подразделения внутри Минпромторга. Но структура, которая поймет потребности отрасли, ее задачи, болевые точки, составит долгосрочный план развития и соберет информацию о существующих предприятиях, необходима. Она займется координацией действий, без которой невозможно эффективно развиваться. Координация – великая задача государства, и плановую экономику напрасно считают пережитком прошлого. Самый серьезный рывок мы совершили в период с конца 20-х до 50-х, исключая войну. Индустриализация позволила из ничего родиться мощнейшей экономике.
- Фабрика шнуров появилась в 2004 году. Как она развивалась до сегодняшнего момента?
- Когда я пришел в этот бизнес, имел слабое представление о происходящем, о том, что получится, о состоянии отрасли. Пришлось многому учиться, этот процесс продолжается и сегодня. Предприятие всегда показывало ежегодный прирост. Если в 2009-м мы очень гордились тем, что произвели 52 тонны продукции, то в 2016-м мы преодолели отметку в 480 тонн. Темпы роста разнились: когда 14%, когда больше пятидесяти, но тенденция оставалась восходящей.
- В прошлом году благодаря прошедшей модернизации вам удалось сбавить цену на ряд товаров. Это было серьезное понижение?
- Порядка 15%. Такой шаг был необходим, чтобы расширить присутствие на рынке. Работа с оптовыми компаниями для нас в приоритете, и она требует иного ценообразования.
- В чем заключалась модернизация?
- Кардинальных изменений в парке оборудования не произошло. Мы приобретаем его каждый год. Реинвестируем собственные средства, привлекаем заемные и развиваемся. Процесс не остановился и в 2017-м. Что-то уже купили, что-то только предстоит. Мы увеличили парк плетельных и крутильных машин. В обоих случаях это европейское оборудование достойного качества, одно из самых передовых. Мы создали экспериментальный участок и изучаем процесс производства новой для нас продукции: лент для швейной промышленности, ремней и строп для строительства и предприятий машиностроения. В этой нише мы еще себя не заявили, а сейчас формируем набор компетенций, чтобы быть готовыми к поставкам. Первые небольшие заказы уже есть. Одновременно мы повышаем производительность канатного участка. Я вижу за ним большое будущее и большие объемы, которые опять же в настоящий момент отечественные предприятия получают из-за рубежа.
- Порядка 15%. Такой шаг был необходим, чтобы расширить присутствие на рынке. Работа с оптовыми компаниями для нас в приоритете, и она требует иного ценообразования.
- В чем заключалась модернизация?
- Кардинальных изменений в парке оборудования не произошло. Мы приобретаем его каждый год. Реинвестируем собственные средства, привлекаем заемные и развиваемся. Процесс не остановился и в 2017-м. Что-то уже купили, что-то только предстоит. Мы увеличили парк плетельных и крутильных машин. В обоих случаях это европейское оборудование достойного качества, одно из самых передовых. Мы создали экспериментальный участок и изучаем процесс производства новой для нас продукции: лент для швейной промышленности, ремней и строп для строительства и предприятий машиностроения. В этой нише мы еще себя не заявили, а сейчас формируем набор компетенций, чтобы быть готовыми к поставкам. Первые небольшие заказы уже есть. Одновременно мы повышаем производительность канатного участка. Я вижу за ним большое будущее и большие объемы, которые опять же в настоящий момент отечественные предприятия получают из-за рубежа.
- Известно, что вы запустили собственное производство станков…
- Да, под брендом «Текстильные машины Sirenko». Пилотные экземпляры вышли надежными, качественными и недорогими. Сначала мы «обкатали» их внутри компании, собрали отзывы у операторов, доработали. Сейчас оформили отдельное предприятие и начали продавать на сторону по несколько штук в месяц. Мы претендуем занять свою нишу, но при этом понимаем, что российских производителей оборудования для легкой и текстильной промышленности почти не осталось. Все работают либо на импортном оборудовании, либо на древних моделях, поэтому поле для деятельности необъятно.
- Да, под брендом «Текстильные машины Sirenko». Пилотные экземпляры вышли надежными, качественными и недорогими. Сначала мы «обкатали» их внутри компании, собрали отзывы у операторов, доработали. Сейчас оформили отдельное предприятие и начали продавать на сторону по несколько штук в месяц. Мы претендуем занять свою нишу, но при этом понимаем, что российских производителей оборудования для легкой и текстильной промышленности почти не осталось. Все работают либо на импортном оборудовании, либо на древних моделях, поэтому поле для деятельности необъятно.
Задача №1 – сделать предприятие самоокупаемым и развиваться дальше: создавать прототипы, запускать их в серийное производство, продавать на внутренний рынок, формировать почву для развития существующих и появления новых российских предприятий. Другими словами, плодить себе конкурентов.
- Я думаю об этом же)
- Посмотрите на Турцию, Италию, Китай, на уровень развития легкой промышленности там – о какой конкуренции идет речь? Нужно, чтобы в России появились тысячи наших коллег, сотни предприятий, чтобы каждый закрепился в своем сегменте. Рынок требует множества товаров разных свойств и областей применения. Для их производства нужны материалы и станки. В российской легкой промышленности сегодня есть где развернуться. И не стоит беспокоиться о конкуренции между собой. Китай – наш главный противник.
- Последнее время вы работаете над созданием кластера легкой промышленности. Что уже удалось сделать?
- Недавно мы подписали документы об его учреждении. На очереди – подача документов в Минюст, а дальше нас ждет долгая дорога по оформлению бумаг в Минпромторге.
- Посмотрите на Турцию, Италию, Китай, на уровень развития легкой промышленности там – о какой конкуренции идет речь? Нужно, чтобы в России появились тысячи наших коллег, сотни предприятий, чтобы каждый закрепился в своем сегменте. Рынок требует множества товаров разных свойств и областей применения. Для их производства нужны материалы и станки. В российской легкой промышленности сегодня есть где развернуться. И не стоит беспокоиться о конкуренции между собой. Китай – наш главный противник.
- Последнее время вы работаете над созданием кластера легкой промышленности. Что уже удалось сделать?
- Недавно мы подписали документы об его учреждении. На очереди – подача документов в Минюст, а дальше нас ждет долгая дорога по оформлению бумаг в Минпромторге.
Сегодня на 3000 кв.м. фабрика шнуров «ААА Текс» разместила множество участков: плетельный, крутильный, лентоткацкий, швейный, вязальный, экспериментальный, склады с полуфабрикатами, отдел продаж, административный отдел… Ежегодно с момента открытия предприятие прирастало новыми и новыми подразделениями. Динамика производства говорит сама за себя: 2009 год – 52 тонны, 2011-й – 121, 2013-й – 250, 2015-й – 350. 2016 год закрыли на отметке 480+ тонн. Сейчас, чтобы не сбавлять темпы развития, фабрике шнуров нужно увеличить физические размеры вдвое – до 6000 кв.м. Сергей Сиренко считает, что даже этих площадей будет достаточно только на ближайшие три года.
- Что изменит появление кластера?
- Он увеличит кооперацию между предприятиями внутри отрасли и не только. Со стороны кажется, что для взаимодействия не требуются никакие формальные объединения. Опыт же показывает обратное - необходимы толчок, чья-то активность. Вот какие проблемы мы обнаруживаем сегодня в снабжении: каждое предприятие заказывает сырье там, где найдет, – в Москве, Казани, Китае… Потом выясняется, что в соседнем квартале работает компания, которая производит то, что нужно, просто ты об этом не знаешь. Мы находимся рядом, часто знакомы друг с другом, но не взаимодействуем – этот парадокс существует.
Другое преимущество кластера: есть множество небольших предприятий, заказывающих сырье в незначительных объемах. Они страдают от существенных расходов, связанных с доставкой. Их конкурентоспособность снижается. В этом случае можно присоединиться к крупному потребителю и включить свой объем в его заявку. Выигрывают обе стороны. Мне, серьезному производителю, это не будет стоить больших трудозатрат. Есть и коммерческий интерес: за счет других мы увеличим размер заказа и сможем добиться от поставщика снижения цены.
Кластер решит вопрос техподдержки. Не каждая фирма имеет возможность содержать штат наладчиков и слесарей-ремонтников, а предприятие побольше в процессе эволюции вынуждено к этому прийти. Мы можем оказывать аутсорсинговые услуги и обращаться за ними к коллегам.
Ну и Минпромторг стимулирует объединяться еще одной немаловажной «морковкой» – субсидиями, которые начинают действовать при условии появления кластера. Раньше добиваться их приходилось в индивидуальном порядке. Сейчас в Минпромторге говорят, что удовлетворить отдельно каждого сложно, а кое-кто просто не может пробиться на их уровень. Поэтому кластеры создавать целесообразно. Через них помощь придет большему количеству производств. К тому же у нас нет профильного министерства, и кластером мы привлечем внимание к себе. О нас будут знать, появится ответная реакция, и, надеюсь, она будет положительной.
- Он увеличит кооперацию между предприятиями внутри отрасли и не только. Со стороны кажется, что для взаимодействия не требуются никакие формальные объединения. Опыт же показывает обратное - необходимы толчок, чья-то активность. Вот какие проблемы мы обнаруживаем сегодня в снабжении: каждое предприятие заказывает сырье там, где найдет, – в Москве, Казани, Китае… Потом выясняется, что в соседнем квартале работает компания, которая производит то, что нужно, просто ты об этом не знаешь. Мы находимся рядом, часто знакомы друг с другом, но не взаимодействуем – этот парадокс существует.
Другое преимущество кластера: есть множество небольших предприятий, заказывающих сырье в незначительных объемах. Они страдают от существенных расходов, связанных с доставкой. Их конкурентоспособность снижается. В этом случае можно присоединиться к крупному потребителю и включить свой объем в его заявку. Выигрывают обе стороны. Мне, серьезному производителю, это не будет стоить больших трудозатрат. Есть и коммерческий интерес: за счет других мы увеличим размер заказа и сможем добиться от поставщика снижения цены.
Кластер решит вопрос техподдержки. Не каждая фирма имеет возможность содержать штат наладчиков и слесарей-ремонтников, а предприятие побольше в процессе эволюции вынуждено к этому прийти. Мы можем оказывать аутсорсинговые услуги и обращаться за ними к коллегам.
Ну и Минпромторг стимулирует объединяться еще одной немаловажной «морковкой» – субсидиями, которые начинают действовать при условии появления кластера. Раньше добиваться их приходилось в индивидуальном порядке. Сейчас в Минпромторге говорят, что удовлетворить отдельно каждого сложно, а кое-кто просто не может пробиться на их уровень. Поэтому кластеры создавать целесообразно. Через них помощь придет большему количеству производств. К тому же у нас нет профильного министерства, и кластером мы привлечем внимание к себе. О нас будут знать, появится ответная реакция, и, надеюсь, она будет положительной.
- В одном из ваших интервью вы перечисляли факторы успеха предприятия и первым назвали кадры. При этом в легкой промышленности с ними обстоят дела очень непросто. Какой выход вы нашли для себя?
- Тут творится полная анархия. Мы разгребаем последствия того периода, когда все хотели быть юристами и бухгалтерами. Нам недостает и рабочих, и среднетехнических кадров, и ИТР. В этом вопросе мы снова возлагаем надежды на кластер. Совместно проще наладить системное взаимодействие с учебными заведениями. Сейчас мы привлекаем студентов на практику. Думаю, сотрудничество станет еще более тесным. Пока нам приходится искать людей, которые хотят сменить квалификацию, и переучивать их под себя. Это дорого, трудоемко, и бывает досадно, когда, отучившись, человек меняет свое решение о трудоустройстве.
- Вы видите, как это можно изменить?
- Надо использовать мировую практику и развивать систему контрактных обязательств. Нынешний трудовой договор – наследие СССР, пережиток. Тогда была другая система соцзащиты. Люди десятилетиями работали на одном заводе. Увольняться и перебегать с места на место было не так-то просто. В наши дни все изменилось. Человек ищет, где лучше, и это нормально, но работодатель оказывается не защищен. Я трачу на обучение специалиста ресурсы – деньги и время своих сотрудников. Если по итогу человек выбирает работу в другом месте, мне кажется, я могу рассчитывать на компенсацию ущерба. Контракт мог бы закрепить мои права и сделать ответственность нормой.
- Тут творится полная анархия. Мы разгребаем последствия того периода, когда все хотели быть юристами и бухгалтерами. Нам недостает и рабочих, и среднетехнических кадров, и ИТР. В этом вопросе мы снова возлагаем надежды на кластер. Совместно проще наладить системное взаимодействие с учебными заведениями. Сейчас мы привлекаем студентов на практику. Думаю, сотрудничество станет еще более тесным. Пока нам приходится искать людей, которые хотят сменить квалификацию, и переучивать их под себя. Это дорого, трудоемко, и бывает досадно, когда, отучившись, человек меняет свое решение о трудоустройстве.
- Вы видите, как это можно изменить?
- Надо использовать мировую практику и развивать систему контрактных обязательств. Нынешний трудовой договор – наследие СССР, пережиток. Тогда была другая система соцзащиты. Люди десятилетиями работали на одном заводе. Увольняться и перебегать с места на место было не так-то просто. В наши дни все изменилось. Человек ищет, где лучше, и это нормально, но работодатель оказывается не защищен. Я трачу на обучение специалиста ресурсы – деньги и время своих сотрудников. Если по итогу человек выбирает работу в другом месте, мне кажется, я могу рассчитывать на компенсацию ущерба. Контракт мог бы закрепить мои права и сделать ответственность нормой.
- Вы знаете примеры удачных кластеров легкой промышленности?
- На недавно прошедшем ПМЭФ впервые подняли тему легкой промышленности и сообщили о создании межрегионального кластера, куда войдут Петербург и Ивановская область. Наша отрасль интенсивно развивается в Ростове. Местная власть увидела в ней перспективу, и теперь доля легпрома во внутреннем ВВП там на порядок выше, чем в среднем по стране.
- На недавно прошедшем ПМЭФ впервые подняли тему легкой промышленности и сообщили о создании межрегионального кластера, куда войдут Петербург и Ивановская область. Наша отрасль интенсивно развивается в Ростове. Местная власть увидела в ней перспективу, и теперь доля легпрома во внутреннем ВВП там на порядок выше, чем в среднем по стране.
- В одном из ваших интервью вы сказали, что в ближайшие годы собираетесь войти в пятерку крупнейших предприятий своего направления. Удалось?
- По моим подсчетам, да. По крайней мере, мы как никогда приблизились к основным отечественным конкурентам. Особенность нашего рынка – в большом ассортиментном разнообразии. В одном сегменте мы можем иметь серьезную долю, а в другом – мизерную или не быть представленными вообще. Но в целом объемы позволяют мне говорить о фабрике шнуров как о заметном явлении в своей отрасли.
- Какие амбициозные задачи вы ставите перед собой? Поделитесь планами.
- Я человек суеверный. Если чего-то хочу достичь, буду молчать и делать, поэтому не стану вдаваться в подробности. План развития у нас расписан на 10-15 лет. Выполним ли мы его? Поживем – увидим. Наша цель – стать прочным средним, возможно, большим предприятием в масштабах региона и всей РФ. Пока мы относимся к малому бизнесу, у нас около ста сотрудников. Думаю, через несколько лет их число увеличится вдвое. Но мы гонимся не за цифрами, а за эффективностью. Надо, чтобы она росла в расчете на каждого члена коллектива. И немаловажно, чтобы удовольствие доставлял сам процесс развития – и мне, и тем, кто у меня работает. ///
- По моим подсчетам, да. По крайней мере, мы как никогда приблизились к основным отечественным конкурентам. Особенность нашего рынка – в большом ассортиментном разнообразии. В одном сегменте мы можем иметь серьезную долю, а в другом – мизерную или не быть представленными вообще. Но в целом объемы позволяют мне говорить о фабрике шнуров как о заметном явлении в своей отрасли.
- Какие амбициозные задачи вы ставите перед собой? Поделитесь планами.
- Я человек суеверный. Если чего-то хочу достичь, буду молчать и делать, поэтому не стану вдаваться в подробности. План развития у нас расписан на 10-15 лет. Выполним ли мы его? Поживем – увидим. Наша цель – стать прочным средним, возможно, большим предприятием в масштабах региона и всей РФ. Пока мы относимся к малому бизнесу, у нас около ста сотрудников. Думаю, через несколько лет их число увеличится вдвое. Но мы гонимся не за цифрами, а за эффективностью. Надо, чтобы она росла в расчете на каждого члена коллектива. И немаловажно, чтобы удовольствие доставлял сам процесс развития – и мне, и тем, кто у меня работает. ///
Шнур из арамида не пускает пыль в глаза и не поражает воображение броской внешностью. Как опытный разведчик, он скромен, внимания не привлекает, стоит на складе в небольших катушках – мимо пройдешь и не заметишь. Но загляни в личное дело – диву даешься, на что способен и «на кого работает». Диаметром в несколько миллиметров, тонкий, как бельевая веревка, арамидный шнур на разрыв в 4-5 раз прочнее стали. Не ржавеет, в гибкости даст фору профессиональному гимнасту. Устойчив к порезам, растяжению и трению. Характер нордический, выдержанный – выдерживает температуру до 500°C. География агентурных заданий – от горного дела, средств индивидуальной бронезащиты и использования в качестве грузонесущего элемента при глубоководных исследованиях до мест, которые, по словам Сергея Сиренко, «в статье лучше не называть».
При этом среди 2000 ассортиментных позиций фабрики шнуров «ААА Текс» шнур из арамида не единственный, кто обладает суперспособностями. В список современных синтетических материалов входят стекловолокно, базальт, высокомолекулярные полиэтилен, углеволокно, карбон. На фабрике Сиренко умеют обращаться с каждым из них – есть оборудование, знания и опыт. Все готово для того, чтобы в любой момент снизить нажим на товары народного потребления и больше погрузиться в интересы машиностроения. Например, оплетать патрубки высокого давления для строительства судов или выпускать базальтовые уплотнители для плавильных печей.
При этом среди 2000 ассортиментных позиций фабрики шнуров «ААА Текс» шнур из арамида не единственный, кто обладает суперспособностями. В список современных синтетических материалов входят стекловолокно, базальт, высокомолекулярные полиэтилен, углеволокно, карбон. На фабрике Сиренко умеют обращаться с каждым из них – есть оборудование, знания и опыт. Все готово для того, чтобы в любой момент снизить нажим на товары народного потребления и больше погрузиться в интересы машиностроения. Например, оплетать патрубки высокого давления для строительства судов или выпускать базальтовые уплотнители для плавильных печей.
На складе фабрики «ААА Текс» длинные высокие стеллажи пестрят всеми цветами радуги. Главный технолог Оксана Пешкова работает на производстве шесть лет и выдает информационную справку о любом шнуре, в какой моток ни ткнешь пальцем.
- Я езжу испытывать образцы в шикарную лабораторию Уральского института металлов. Берем разрывную машину, фиксируем изделие с двух концов и смотрим, какую максимальную нагрузку оно выдержит.
- А что из того, что мы сейчас видим, самое крепкое?
- Вот этот плетеный канат, - Оксана берет его в руки. – 32 миллиметра диаметр, а разрывная нагрузка до 15 тонн.
- То есть на него можно подвесить платформу со слоном?)
- А сколько слоны весят? Четыре тонны? Можно подвесить трех слонов)
- Я езжу испытывать образцы в шикарную лабораторию Уральского института металлов. Берем разрывную машину, фиксируем изделие с двух концов и смотрим, какую максимальную нагрузку оно выдержит.
- А что из того, что мы сейчас видим, самое крепкое?
- Вот этот плетеный канат, - Оксана берет его в руки. – 32 миллиметра диаметр, а разрывная нагрузка до 15 тонн.
- То есть на него можно подвесить платформу со слоном?)
- А сколько слоны весят? Четыре тонны? Можно подвесить трех слонов)
Текст: Елена Пылаева
Фото: Наталья Резепина
Фото: Наталья Резепина
