О девяностых либо все, либо ничего
К началу девяностых Любавин уже 13 лет создавал автоматизированные системы управления на предприятиях стройиндустрии и в качестве главного инженера проекта НПО «ЮЖУРАЛСИСТЕМА» колесил по всему Союзу. По пути домой он часто останавливался в Москве у товарища детства. И после одной из таких поездок в январе 1990-го в его жизни наметились перемены.
Пока Аркадий ждал рейс до Челябинска, Григорий предложил заехать к нему на работу в страховую компанию АСКО, разместившуюся в квартире пятиэтажного жилого дома на Профсоюзной. Уже тогда он был одним из ее руководителей. Послушав рассказы друга, Любавин загорелся идеей открыть филиал у себя в городе.
Спустя два месяца и пару попыток он зарегистрировал Южноуральское представительство московского АСКО. Первое время капиталом служило гарантийное письмо от столичных коллег на 100 тысяч рублей, дающее спокойствие за ближайшие страховые случаи, а отсутствие какого-либо регулирования позволяло креативить по полной. Занимались всеми видами страхования – имущественным (квартиры, строения, автомобили), личным (несчастный случай и накопительное страхование жизни). Страховали домашних животных с их лечением в ветлечебнице, компьютеры в школах и техникумах на случай кражи и с гарантией ремонта при повреждениях.
Первый полис АСКО в Челябинске выписали бывшему директору предприятия, где раньше работал Любавин, Борису Горбунову. Он застраховал свою машину, «девятку». Легендарная девятая модель стоила тогда девять тысяч, а лобовое стекло в ней – 180 рублей. Как раз такая сумма была взносом по полису КАСКО. Не прошло и месяца, как стекло с машины сняли. Первый полис, первый страховой случай, первая выплата и первый регресс от собственников автостоянки, где и произошла кража.
За год АСКО появилась почти во всех областях и республиках СССР, а в марте 1991 г. был создан холдинг, объединивший компании с этим именем. Каждые три месяца руководители и ведущие специалисты компаний собирались на слеты, где обменивались опытом, изучали отечественные и зарубежные новинки, координировали усилия, создавали совместные проекты (эта практика в последующем была повторена в созданном в 1997 году союзе региональных страховщиков – «Урало-Сибирское соглашение»). АСКО-холдинг просуществовал 5 лет. О причинах его развала существуют разные точки зрения. На взгляд Любавина, корнем зла стало двоевластие среди руководителей, отсутствие начального капитала у компаний, входящих в холдинг, и потеря контроля над огромной региональной сетью.
Тем не менее, челябинская компания продолжила путь самостоятельно. Молодая команда училась на набитых шишках: собирали свою статистику, изучали, анализировали, на основе анализа формировали тарифы. В середине 90-х процветал «бартер» – «живых денег» было мало. Большие сложности были с выплатой зарплаты на крупных предприятиях. Страховщики, используя возможности накопительного страхования жизни, повсеместно помогали решать эти проблемы. Были и «экзотические случаи», когда взносы из деревень получали картошкой. Хранили ее в гараже, а в офисе жарили во фритюрнице и кормили обедами сотрудников, оформляя оплату обедов как страховые взносы.
- Аркадий Маркович, как вы оцениваете период девяностых?
- Это время зарождения и бурного развития нашей компании. Это осознание смысла и сути профессии, создание коллектива, обучение, Мы с удовольствием вспоминаем те времена. До этого в СССР страхование было государственным, конкуренции не было совсем, работали только всесоюзный Госстрах для наших граждан и Ингосстрах для страхования советской зарубежной собственности. Частной собственности не было, кроме узкого круга владельцев автомобилей и кооперативных квартир. Распространенным было накопительное пятилетнее страхование жизни на тысячу рублей и обязательное страхование строений на 40% стоимости. Страховая культура была на низком уровне, поэтому в девяностых приходилось прибегать к креативу, чтобы пробудить у клиентов осознание необходимости и полезности наших услуг.
- Довольны ли вы тем, какой путь компания прошла за 30 лет?
- Конечно доволен. В середине девяностых в стране насчитывалось больше двух тысяч компаний, думали, пойдём по пути Америки, у которой страховщиков почти десять тысяч. Но из наших двух тысяч на плаву остались всего 155. Сейчас более половины регионов России не имеют местных игроков, львиную долю рынка занимают десяток крупных компаний с юридическим адресом в Москве и несколько в Санкт-Петербурге.
- Что произошло с рынком? Куда исчезли почти две тысячи?
- Отчасти происходило укрупнение и поглощение крупными компаниями. Как и в любом развивающемся бизнесе, были и разорения: кто-то воровал, где-то подкачал неумелый менеджмент. Было много и внешних причин. Если бы тогда я знал, какой сложной является страховая отрасль даже для кандидата экономических наук, не скажу, что не пошел бы в эту сферу, но меня бы это заставило задуматься. А тогда ничего не боялись. Начинали с нуля. Были молодыми, энергичными и учились всему по ходу дела.
ОСАГО наоборот
Первые попытки ввести обязательное страхование автогражданской ответственности в России предпринимались еще в девяностых. Однако окончательно в форме закона ОСАГО закрепилось в 2003 году. С этого момента началось массовое страхование в современной России.
- Что было со страхованием до 2003 года?
- Сейчас в России насчитывается около 40 миллионов машин, а в Советском Союзе, чтобы купить автомобиль, надо было отстоять многолетнюю очередь. Счастливыми обладателями становились единицы. Другой собственности у людей не было, поэтому и потребности страховать что-либо не возникало. С приходом рыночной экономики дефицит как явление перестал существовать. И личный автомобиль стал довольно распространенным средством передвижения. Его ценность для владельца очевидна, тем не менее, до появления закона об ОСАГО страхование не было массовым. 2003 год стал знаковым для страховой отрасли.
- Был период, году примерно в 2016-м, когда многие ваши коллеги в голос кричали, что ОСАГО невыгодно, отказывались продавать полисы, и вы были практически единственной компанией в регионе, которая продолжала работать с этим продуктом. К чему это привело?
- Из многих регионов с действительно ужасной убыточностью по ОСАГО уходили крупные игроки. Они закрывали филиалы, а «голова» продолжала сидеть в Москве. Мы же – местные, нам убегать некуда, поэтому надо было как-то ухищряться, выживать, а главное – уметь управлять убыточностью. Это комплексный подход. Когда ты знаешь специфику местного рынка, то начинаешь работать на нем по всем фронтам: бороться с жуликами, договариваться с автоцентрами, налаживать качество обслуживания клиентов. Чем позже ты начинаешь общение с клиентом, когда возникает страховой случай, тем дороже убыток получится в итоге. Это общемировая практика.
- Получается, пока крупные игроки выходили из ниши, вы наращивали клиентскую базу?
- Она и так была высокой в базовых для нас регионах. Как я уже говорил, ключевое у нас – это работать с убыточностью, обеспечить себе тылы, тогда ничего не страшно. Даже если судить по прошлому году, уровень выплат в целом по стране около 66% по ОСАГО, у нас – 55%. Это можно соотнести с количеством жалоб в процентах, оно у нас ниже рынка в 4 раза.
- В 2019 году правительство одобрило идею создания универсального полиса на базе ОСАГО и КАСКО. Аркадий Маркович, как вы относитесь к этой идее?
- В России уровень проникновения КАСКО в ОСАГО составляет 5%, тогда как в Европе – 70%. Для нас это нерабочий вариант, поскольку средний возраст российского автопарка – 12 лет, и создавать унифицированный полис невыгодно.
Но на фоне тренда мы запустили продукт КАСКО с названием «ОСАГО наоборот». Чтобы предложить оптимальную цену, сравнимую с ценой полиса ОСАГО, и сделать продукт привлекательным, мы отсекли от КАСКО все лишнее: в этом полисе нет рисков угона, пожара, ущерба от стихийных бедствий и аварий не по твоей вине. Почему этот полис так называется? Во-первых, он располагается на оборотной стороне полиса ОСАГО, а во-вторых, потому что покрывает затраты на ремонт машины не потерпевшего (как в ОСАГО), а виновника ДТП.
Выход на биржу
В середине 10-х годов 21 века темпы роста объемов тогда еще «ЮЖУРАЛ-АСКО» были высокими. Для расширения бизнеса требовался рост капитала. Деньги нужны были не для выплат (на выплаты хватало) и не для дальнейшего роста продаж (динамика и так впечатляла), а для соответствия обязательным регуляторным нормативам. Один из вариантов в таких ситуациях – привлечь деньги частных инвесторов.
- Так вы пришли к тому, чтобы в 2017 году выйти на IPO?
- Да. Выход на биржу позволил нам не потерять темп. Это был очень непростой процесс: сама процедура выхода, эмиссия, допуск к торгам… Долго шли дебаты с биржей, они сомневались: кто нами заинтересуется? Ведь мы маленькая компания по сравнению с размещающими там акции Газпромом или Сбербанком. Но мы справились и укрепили имидж компании на рынке. Кроме нас из страховщиков акции на бирже котируются только у «Росгосстраха». Это раз. А во-вторых, благодаря выходу на IPO мы собрали необходимые для развития средства.
- Деньги, вырученные от продажи акций, были существенны для решения тех задач?
- Они были существенны и важны в тот период времени. Вскоре наш бизнес стал приносить хорошую прибыль, которую сначала мы целиком направляли на увеличение капитала. При этом повышался курс акций.. Сейчас на Московской бирже размещается около 11% свободных акций, так называемый free-float нашей компании, переименованной с 2017 года в «АСКО-СТРАХОВАНИЕ». Судя по спискам, география наших акционеров уже больше 60 регионов страны
- А они получают дивиденды?
- Да, в прошлом году мы выплатили 42 миллиона рублей (8 копеек на рублевую акцию), а в 2019-м – наиболее успешном году – более 100 миллионов. В этом году из-за быстрого роста всю прибыль снова направим на прирост капитала. Это естественная практика. Мы платим дивиденды тогда, когда ничего не угрожает нормативам по капиталу. При этом много средств инвестируем в цифровизацию – покупку специального программного обеспечения с применением «искусственного интеллекта» и современной компьютерной техники. Необходимо быть конкурентоспособными, потому что другие компании не дремлют и делают все, чтобы привлечь клиентов и обеспечить их хорошим сервисом.
Компьютерный мир победил
Страхование – довольно консервативная сфера, однако пандемия и здесь ускорила темпы перехода на цифровые технологии. Вопреки всеобщему мнению, это не только продажи услуг онлайн, но и решение управленческих задач, накопление и анализ больших данных в целях прогнозирования ситуации, оптимизация внутренних процессов, затрат и т.д.
По данным агентства «Эксперт РА», на начало 2021 года цифровизация страховых продуктов приблизилась к 100%, а 2020 год закрылся с впечатляющим показателем: участники рынка инвестировали в данное направление почти 30 млрд рублей.
- Возможность купить полис онлайн – рассказывает Алексей Любавин, – далеко не единственное преимущество, которое мы получаем от перехода на цифровые технологии. Это и коммуникация с клиентом, и различные сервисы телематики, и организация внутренних процессов компании с использованием искусственного интеллекта.
Занимающий сегодня пост первого заместителя генерального директора – директора по страхованию Любавин-младший пришел работать в компанию в 1999 году. И если отец в ответе за стратегию развития компании, то сын – за тактику и тренды. Как любили говорить раньше: закаленный опыт и прозорливая молодость работают здесь в одной связке.
- Банковская сфера раньше сферы страхования взяла курс на цифровые технологии. Что подтолкнуло вас к этому?
- Что касается клиентских сервисов, я бы сказал, в России эта инициатива идет «сверху». Долгое время страховщики не хотели в нее вкладываться, потому что было непонятно – надо ли это людям? Государство стало «давить» еще в 2016 году, когда компании в отдельных регионах, например в Башкирии, не хотели продавать полисы ОСАГО из-за убыточности направления. Они сокращали график работы, из-за чего возникали огромные очереди, к ним невозможно было попасть, некоторые вовсе закрывались. Тогда государство в качестве решения проблемы разрешило оформлять полисы ОСАГО в электронном виде.
Хотя сейчас на рынке дефицита нет, и все успокоились, тарифы по ОСАГО стали более сбалансированы, государство продолжает влиять на отрасль, чтобы мы активно развивали цифровое регулирование убытков.
- Можно ли просчитать эффективность от внедрения цифровых технологий?
- Как минимум, это прямая экономия издержек, а косвенная – более позитивный контакт с клиентами. При этом у нас сохраняется обслуживание живыми сотрудниками, а не роботами. У нас есть персональные менеджеры и аварийные комиссары. Например, сейчас можно оформить ДТП онлайн без привлечения сотрудников ГАИ. Здесь инициатором также явилось государство, чтобы уменьшить количество пробок в городах-миллионниках. Не ждать же машинам при мелких авариях, пока приедут гаишники, чтобы все оформить.
Посоветуйте, доктор!
На фоне вынужденной изоляции скачок вверх сделала телемедицина. К концу 2021 года аналитики прогнозируют рост отрасли до 6 млрд. рублей. Но, даже увеличив объемы в два раза, Россия по-прежнему отстает от развитых экономик. По последним данным, мировой рынок телемедицины оценивался в 45 млрд. долларов, тогда как российский к началу 2020 года составлял около 23 миллионов (1,5 млрд. рублей). Что же это за зверь такой и почему в России не могут его приручить?
- Алексей, что такое телемедицина и как давно вы этим занимаетесь?
- Телемедицина – это тренд на врачебные онлайн-консультации, который развивается уже второй год. В 2018 году правительство легализовало эту сферу, но не полностью. Пока что нельзя ставить диагнозы, но зато можно получать второе врачебное мнение профильных специалистов и терапевтов, а также получать консультацию при острых случаях – куда и к кому обращаться, если что-то внезапно заболело, нужно ли вызывать «скорую» и что делать до ее приезда. Это гораздо лучше, чем «гуглить» болезни и лекарственные препараты.
- Сколько клиентов пользуется этим сервисом?
- Это наша боль. В добровольных видах страхования процессы привлечения людей происходят медленнее, это не массовые продукты. Из более чем двух миллионов наших клиентов только пара тысяч человек оформили данную услугу. У нас отличные медицинские сервисы, ими активно пользуются наши сотрудники, в том числе в рамках соцпакета, но продаются они плохо, потому что люди мало информированы. Подойди к человеку на улице и спроси, что такое телемедицина, большинство подумает: «Это, наверное, очередной Чумак банки с водой через экран заряжает». Да, государство активно проводит пиар-кампанию в деревнях через почтовые отделения, но через страхование делать это куда выгоднее. У нас даже незастрахованный человек может пользоваться этим сервисом, просто оплатив услугу.
Агрессивным быть невыгодно
В последнее время набирает популярность еще один «умный» тренд – внедрение в КАСКО системы телематики. АСКО от тенденций не отстает и продолжает заниматься этим направлением уже шестой год. Одна из особенностей – датчики аварии, которые тут же сообщают в АСКО о случившемся. После сигнала сотрудники незамедлительно связываются с автовладельцем, а благодаря телематике точно определяют, куда пришелся удар и какой нанесен урон. А узнав об опасных последствиях, вызывают МЧС или скорую помощь. Но не этим знаменито умное КАСКО.

- Расскажите, как устроен данный сервис?
- Телематика в автостраховании – это когда компания устанавливает в вашу машину коробку-передатчик. Она учитывает вашу манеру вождения и конвертирует ее в скидку. Во внимание берется все: резкая смена направлений движения, скорость, соблюдение ПДД. Получается, что агрессивным водителем быть невыгодно. Тот, кто ездит, как Михаэль Шумахер, ставить себе такое не станет, а для аккуратных водителей, которые ездят по маршруту дом-садик-работа, это очень даже выгодно. У нас балльная система, позволяющая формировать индивидуальный тариф. Чем выше балл, тем больше скидка. Средний показатель – 86 баллов, конвертируя в скидку, получается 27% от стоимости полиса. Для КАСКО это приличная экономия.
- Каковы перспективы этого проекта?
- В будущем, когда охват клиентов станет большим, можно качественно изменить ситуацию на дорогах страны. Например, в Европе вы редко увидите аварии. Находясь в отпуске, заметите максимум пару ДТП. В Челябинске же только в нашу компанию в среднем поступает более 25 заявлений о ДТП в сутки. Все дело в культуре вождения, которая обусловлена не только ментальными особенностями отношений между людьми, разницей в тарифах для аккуратных водителей и лихачей, но и системами объективного контроля за движением. Поэтому в целом в Европе тарифы ниже в 2-3 раза.
Тариф «без переплат»
Страховой скоринг, или, говоря простым языком, оценка рисков – одно из приоритетных направлений в страховании. Изначально подобная система появилась у банкиров, но после принятия в 2014 году закона о доступе к кредитным историям клиентов процесс скоринга сформировался и у страховщиков. Он позволяет оценивать вероятность и объем убытков, которые последуют, если компания заключит сделку с клиентом.
- В каких направлениях применяется страховой скоринг?
- У него есть три сферы применения, – рассказывает Алексей Любавин. – Первая относится к ОСАГО, когда система определяет, благонадежный клиент или нет. Вторая – тонкий анализ клиентов для определения подходящего тарифа по КАСКО. Любопытно, что программа способна вычислять результат по страховому договору вплоть до копейки. Этот проект мы планируем внедрить в ближайшее время. Благодаря запуску мы увеличим продажи и лояльность. Большинство клиентов, приобретающих полис страхования сегодня, перетарифицированы, то есть платят больше, чем надо. Это происходит потому, что в классическом страховании всех усредняют по большим группам и дальше расчесывают тарифами под одну гребенку. Скоринг поможет подбирать тариф индивидуально. Третий тип скоринга используется уже при наступлении страхового случая и защищает нас от мошенничества. Программа анализирует страховой случай, сравнивает его с тысячами других, где уже все понятно и отработано, и благодаря этому позволяет заподозрить жулика на ранней стадии.
- Разве вы можете отказать ему в выплате до судебных разбирательств?
- Нет, до экспертиз и суда мы никого не обвиняем в мошенничестве. Но поскольку у нас жесткие сроки выплат, чем быстрее мы узнаем о признаках обмана, тем больше шансов у нашей компании выиграть дело. А вот в заключении договора добровольного страхования вполне можем отказать. У всех компаний есть свои «черные списки».
«Умеем работать с убыточностью»
С 2002 г. компания АСКО входит в рейтинг-лист общероссийского агентства «Эксперт РА». Действующая позиция – «ru BBB». Компании рейтинга «трипл би», как модно говорить среди инвесторов, финансово надежны и вполне справляются с кредитной нагрузкой, а риск их дефолта довольно низкий. Но есть и минус, который заключается в высокой чувствительности к коммерческим и экономическим переменам в стране. Узнаем обо всем подробнее.
- Обязателен ли рейтинг для страховой фирмы?
- Компания такого уровня, как наша, должна иметь рейтинг. Плохо, если его нет, – говорит Аркадий Любавин. – Это атрибутивно, схоже с тем, что каждый джентльмен должен ходить в шляпе. Таким образом мы подтверждаем статус. По методике рейтингового агентства, компании с высокой долей автострахования, в портфеле, пусть даже высокорентабельного, очень трудно получить рейтинг выше нашего.
- Показатели рейтингов влияют на доверие к компании?
- Для населения – вряд ли. Мы указываем рейтинг на сайте, в газетах, это скорее пригождается при участии в тендерах, при общении с юрлицами и акционерами. Это нужно и полезно, чтобы компания была всегда на слуху. А когда к нам приходят люди, чтобы оформить ОСАГО, я сильно сомневаюсь, что наш рейтинг станет для них весовым аргументом в пользу покупки.
- Рейтинг «трипл би» – это хорошо или плохо? Должна ли меня как клиента или инвестора пугать формулировка «особая чувствительность»?
- Существует множество факторов, которые влияют на определение рейтинга. Основная позиция агентств: лучше «перебдеть». Бывали случаи, когда компания получала высокий рейтинг, а через три месяца уходила с рынка. Думаю, то, что мы в рейтинге на такой позиции, демонстрирует нашу надежность и стабильность, и это хорошо. Возвращаясь к «чувствительности». С одной стороны, мы умеем работать с убыточностью, поэтому у нас есть прибыль. С другой – такого рода удары нам не страшны, потому что у нас нет концентрации крупных рисков, мы не страхуем объекты, подобные Саяно-Шушенской ГЭС.
– А хотели бы?))
- Нет. Раньше мы страховали спутники, но при высоком уровне риска финансовый результат был нулевым. Зачем нам это надо? Мы если и страхуем крупные цеха и заводы, то перестраховываем риск у компаний мирового уровня. Уже много лет сотрудничаем с Hannover Re, крупнейшим западным перестраховщиком по объемам операций в России. У нас есть ряд облигаторных (обязательных по принятию рисков перестраховщиком) договоров, по которым мы раз в квартал по спискам передаем информацию о заключенных договорах и произведенных выплатах и осуществляем взаиморасчеты. Они нам доверяют. Когда мы страхуем коттедж на 30 миллионов, они «не глядя» берут на себя половину ответственности, потому что знают уровень квалификации наших андеррайтеров (оценщиков риска – прим. ред.).
«Жирные коты»
Последние три года, с точки зрения аналитиков, объемы страховых сборов стагнируют, рынку требуются новые драйверы для развития и расширения. Общие страховые сборы, по данным Банка России, сократились в первом полугодии 2020 г. на 13,3% к прошлому периоду, до 312,8 млрд рублей. Но, несмотря на ряд экономических проблем, рынок демонстрирует стабильность.
- Алексей, какие три главные проблемы страхования вы видите сейчас в России?
- Во-первых, это концентрация рынка. Отсутствие конкуренции сильно влияет на качество и разнообразие услуг. Из этого следует второе – минимум внимания к обслуживанию, потому что стараться незачем. А в-третьих, это недоверие к страховщикам, которое мы до сих пор не смогли преодолеть. Из-за этого наблюдаем отсутствие заинтересованности в добровольных видах страхования, и дело не только в том, что страховая культура не сформировалась, проблема глубже: многие думают, мол, страховщики мутные типы, «жирные коты», которые только и делают, что наживаются на нас. При этом одно дело – просто не страховаться, хуже, если думающие так начинают заниматься бытовым мошенничеством, искажать обстоятельства страхового случая ради наживы.
- Проблем не бывает только у мертвого организма, – дополняет ответ Аркадий Любавин, – а страхование как конкурентная отрасль, получившая развитие в России в XIX веке, только возрождается после длительного перерыва. Для нее характерны многие проблемы роста с учетом современных особенностей: наличие интернета, цифровизация, глобализация рынка перестрахования и т.д. Но главное, как и в любом бизнесе, акцент на удовлетворение эволюционирующих потребностей клиентов.
- Какова в целом ситуация на рынке автострахования сейчас?
- Сейчас происходит либерализация тарифов в ОСАГО. Этот процесс начался еще в 2019 году, с этого момента для расчета цены за обязательное автострахование применяется тарифный коридор, который устанавливает Центральный банк. Есть и другие тенденции. Рынки ОСАГО и КАСКО становятся похожими друг на друга. Обострилась борьба за клиентов, от сотрудничества с которыми компания понесет наименьшие убытки, чьей истории можно доверять. Как мы уже отметили, активно идет цифровизация сервисов.
Итоги года
В 2020 году экономика оказалась в тисках пандемии. Одни компании к концу года вышли победителями, другие – закрыли бизнес. Суммарно выплаты по всем видам страхования увеличились за год в 1,5 раза, до 211 млрд рублей. Хотя рынок и не показал двухзначного темпа роста, к которому привыкли в прошлом, все же говорить о полном падении нельзя.
- С какими результатами вы встретили 2021 год?
- В 20-м году, несмотря на пандемию коронавируса, – подводит итоги Любавин-старший, – бизнес компании АСКО вырос более чем на 40%, расширена география деятельности – сегодня мы предоставляем клиентам услуги в 35 регионах. В родной Челябинской области продолжаем закреплять лидерские позиции. Мы собрали больше 11,5 млрд рублей премии, в прошлом отчетном периоде было меньше девяти. Но объемы взносов не главный показатель, трактовать их можно по-разному.
- Это вечная тема про страховую экономику, – подхватывает сын, – объемы – не то, что нужно возводить в культ. Одни посмотрят и скажут: «Если вы собрали 11 миллиардов, а уровень выплат 55%, значит, половину вы забираете себе». Как бы не так. Остальные средства идут на обязательные отчисления в компенсационные фонды; прирост страховых резервов для будущих выплат, адекватный приросту взносов; комиссии агентам, отчисления перестраховщикам, на рост и развитие всей инфраструктуры бизнеса.
- Поэтому в своих буклетах, – продолжает мысль Аркадий Маркович, – мы акцентируем внимание не на объеме собранных премий, а на количестве выплат, которые у нас происходят каждую минуту. Вот этот факт меня впечатляет, и об этом нужно рассказывать.
Страхование в России – сфера крайне низкомаржинальная. Если компания получает 5% прибыли – это очень хорошо. Для нашей отрасли это превосходная цифра. Если бы так было в действительности, то от 11 миллиардов мы бы имели почти 600 миллионов прибыли. Это очень много. В этом смысле показатели только раздражают обывателя.
Я хочу сказать одну вещь: страхование – самый сложный бизнес. Хотите верьте, хотите нет, но он намного сложнее банковского.
- Чем?
- Помимо финансов нам нужно разбираться еще в автомобилях, в медицине, в строительстве и во всех отраслях, которые мы затрагиваем. По основным операциям у банка всего один риск – риск невозврата кредита, но при этом ему известен срок погашения кредита и его сумма с процентами. К тому же часто кредит бывает обеспечен залогом. У нас ситуация иная: во-первых, в течение договора может произойти несколько страховых случаев, во-вторых, размер ущерба может быть разным, в несколько десятков раз превышающим размер взноса. Инвестиционные риски размещения резервов у нас одинаковые.
Но основное различие в другом. Потребность в деньгах формировать не надо. Она понятна и очевидна каждому. Клиент заинтересован в банке, в его услугах и во всех операциях, будь то онлайн или офлайн формат. Именно он приходит в банк, а не наоборот. Страхование – услуга, пользу которой надо объяснять. Нашим агентам нужно найти клиентов, убедить, что деньги, потраченные на приобретение полиса, защищают от больших проблем. А это труд непростой, требующий не только временных, но и душевных затрат. Поэтому наш бизнес сложнее, в него входят мастерство агентов, разработка привлекательных сервисов. Наши риски намного больше и разнообразнее, отсюда и низкая маржа. Такой бизнес приносит доход, только когда у вас большие объемы операций.
- Какие у вас планы на ближайшие годы?
- Как показал 2020 год, делать прогнозы – дело неблагодарное. Поэтому нужно быть готовыми к тому, чтобы гибко реагировать на изменения «внешней среды». Но все имеющиеся планы выстроены на основе давно сформулированной миссии – предоставлять клиентам широкий спектр страховых услуг высокого качества. Мы хотим и дальше работать надежно, иметь запас капитала, предлагать клиентам услуги, которые им будут интересны, и чтобы мы были конкурентоспособными. У нас нет цели охватить все 85 регионов, мы идем туда, где можем быть полезными, где можем конкурировать и рентабельно работать, получать прибыль, платить дивиденды акционерам, увеличивать стоимость компании. Но это все внутренняя кухня, мы не просто декларируем цели, мы обсуждаем инструменты их достижения, а это уже точно ноу-хау.