Живет
такой парень

В Мартыновке Кержаков появился первого сентября вместе с Виктором Зубковым, председателем совета директоров «Газпрома». Участвовал в открытии отремонтированной школы и спортивной площадки, построенной на деньги компании. После официальной части футболист сменил деловой костюм на спортивный и влился в местную команду гонять мяч в товарищеском матче. На поле он чувствовал себя ощутимо раскованнее, чем в толпе чиновников или в общении с прессой. Смеялся, хлопал по плечу отличившихся, но одеяло на себя не тянул и голов не забивал. В его присутствии парни бежали быстрее и бились ожесточеннее. «Кер­жа­ков! – нестройно скандировала небольшая трибуна. ­ Дайте мяч Кержу!» Пасовать бомбардиру никто не спешил. Видимо, от страха промазать или стеснения.
Формат мероприятия сжал матч в ничтожные полчаса. После на Кержакова налетела плотная толпа охотников за автографами. Фото, распечатанные заранее, протягивали пачками – просили расписаться для себя и для «того парня». Те, кто стоял поближе, делали совместные снимки. Оставшиеся – селфи на фоне столпотворения с маленьким лицом Кержакова внутри.
Футбол футболом, но если бы позволило время, Александру стоило выступить перед детьми и родителями с мотивационной речью. Не как успешному спортсмену, а как self­-made person– человеку, который упорным трудом добился успеха в жизни. По крайней мере, в своей книге «Лучший» он представляет себя именно так: «Она похожа на автобиографию. Вся первая часть – рассказ о том, как я стал футболистом. Самое главное, в ней содержится посыл, чтобы родители доверяли своим детям и не думали о том, что в футболе и жизни все делается по блату, как это принято говорить. У меня не было никого кроме родителей, но мне довелось сделать карьеру в спорте, не имея никого за спиной. Поэтому родителям нужно верить и поддерживать своих детей, а детям нужно стремиться и понимать: если очень-­очень чего­-то хотеть, это обязательно получится».
В плотном графике Александра Кержакова нашлось десять минут для интервью журналу Cher Ami. Мы приводим его здесь.

- Александр, в августе вы закончили спортивную карьеру. Это событие, с которым спортсмена можно поздравить, или оно все­-таки грустное?

- Кому как. Грусти я не испытывал. Я могу ее чувствовать из-­за того, что вряд ли снова переживу эмоции, какие ощущал на футбольном поле. Но у меня не было апатии, как бывает у многих, потому что я знал, чем буду заниматься. От одной фазы к другой у меня состоялся плавный переход. Я отдавал себе отчет, что карьеру надо заканчивать, скорее всего, этим летом. Так и получилось. В настоящее время я работаю в «Зените», на «Матч ТВ», но, как видите, мне хватает времени приехать сюда. Сейчас дел очень много, приятных дел, которые мне нравятся. Поэтому я и закончил с футболом, так как знал, что меня ждет по окончании карьеры.

- Если бы вы снимали фильм «Александр Кержаков», какие события вашей жизни вошли бы в него обязательно?

- Я думаю, не вся жизнь, а с детства до первых минут моего появления на футбольном поле в составе «Зенита». До 18 лет у меня было не так много событий, которые бы смогли растянуться больше чем на два часа.

- Судя по интервью, огромную роль в становлении вашей карьеры сыграл отец.

- Вообще родители, но я думаю, в карьере и жизни каждого человека самую огромную роль играют родители.

- При этом он был достаточно жестким…

- Не знаю... Я не могу сказать, что он… но тогда мне так казалось, и я его боялся.

В книге «Лучший» Кержаков пишет: «Меня большей частью воспитывала мама, то есть было так: отец воспитывал как футболиста, а мама – как человека. Главной отличительной чертой характера отца была строгость. В футбольном плане отец также был очень строг с нами».
Проблема выбора профессии перед ним не стояла никогда, потому что отец с детства внушал мысль, что Саша станет футболистом. И сам Кержаков со временем утвердился в этом и другой жизненной роли для себя не искал.
Первым тренером тоже стал отец: «Отец тренировал меня, как считал нужным. Я отрабатывал удары и выполнял разные упражнения. Тренировки мы либо проводили рядом с домом, либо ездили на велосипедах на центральный стадион.
Не могу сказать, что я его воспринимал как тренера. Это был мой отец, который пытался научить меня играть в футбол и хотел, чтобы я стал лучшим футболистом. Поэтому на любое мое действие, которое приходилось ему не по нраву, он реагировал очень резко, даже кричал на меня.
Если несколько раз что-­то не получалось, то тренировка просто заканчивалась, он брал мяч и уходил, я шел за ним. Если же его все устраивало, у меня что-­то получалось, то тренировки проходили достаточно долго.
Больше всего мне нравилось тренироваться в поле, где были ворота с сеткой. На одном поле она была железной, но все равно, когда забиваешь гол и мяч остается в воротах, это уже приятное ощущение. Когда ты попадаешь в ворота без сетки, мяч все равно улетает, как и после удара мимо. Это портит ощущение гола».

- Не было подросткового бунта?

- Нет, весь свой сознательный подростковый возраст я провел далеко от родителей. Воспитание меня как ребенка закончилось, когда мне наступило двенадцать лет.

Чтобы больше времени посвящать спорту, в одиннадцать Кержаков уезжает из родного Кингисеппа в петербургский интернат. С этого момента начинается его самостоятельная жизнь вдалеке от семьи. Родителей он видит не чаще раза в одну-­две недели: «В спортивный интернат меня не взяли из-­за возраста. Это был интернат для многодетных и малообеспеченных семей. Жить там – это был единственный способ остаться в Петербурге. Селили нас по восемь человек в комнату, условия были спартанские, душа не было. На выходные, когда все дети разъезжались по домам, я уезжал либо к крестной, либо к родственнице крестной, ночевал у них».
Александр признается, что этот период дался ему непросто. Мальчиком он остался один на один с большим городом. Условия тяжелые, дети из окружения – те, кого принято называть трудными, воспитанники улиц.

- Как отец оценивает вашу карьеру?

- Я думаю, он счастлив.

- При его огромном желании, чтобы вы стали футболистом, вы никогда не думали о том, что если бы карьера пошла несколько иначе, то и отношения могли быть не такими хорошими?

- Нет.

- Они всегда вас поддерживали?

- Что значит поддерживали? Наверное, они переживали. Тот же отец расстраивался, если у меня случались какие-­то неудачи на футбольном поле. Но не думаю, что основной причиной разрыва моих с ним отношений и вообще отношений с родителями стали бы неудачи в спорте.

Там же, в книге, Александр рассказывает о таком случае: «Мы летом, как обычно, уехали в Кувшиново на месяц, там на местном стадионе играли ребята. Я шел с отцом в парке и попросился с ними поиграть, выделялся среди них очень сильно.
Они стали спрашивать, откуда я и так далее. Отец сказал: «Он из Санкт­-Петербурга и играет в «Зените». Ребята серьезно удивились. Уходя, спросил отца:
- Почему я играю в «Зените»? Я ведь только в «Смену» на просмотр ездил и приглянулся.
- Если ты захочешь, ты будешь играть в какой угодно команде».

- Какой период спортивной карьеры вы считаете наиболее тяжелым?

- Наверное, лет в пятнадцать, когда физически я довольно сильно отставал от своих сверстников и фактически не играл вообще. Тренер меня не ставил.

- Как удалось это переломить?

- Я вырос за лето на тринадцать сантиметров, и стало проще соревноваться со сверстниками, конкурировать.

Период тренировок под руководством Сергея Ивановича Романова, когда Александра убрали из основного состава команды СДЮСШОР «Зенит», он называет «интересным». В этом – особенность Кержакова. В интервью, в автобиографии, в инстаграме он неизменно выбирает мягкие формулировки и сглаживает углы, когда речь идет о конфликтах с тренерами или скандалах с его участием. Не бросается обвинениями или оскорблениями, а благодарит за урок. Получается красиво. Почти как в футболе: вот Кержаков прерывает атаку соперника! Обходит защиту! Удар по воротам! Гооол!
Последняя ситуация, которая сделала его антигероем СМИ, – фотография в соцсети. На ней тогда еще действующий нападающий «Зенита» держит в руках несколько краснокнижных лососей на фоне пейзажей Онежского озера. Интернет-­аудитория и Росрыболовство среагировали незамедлительно. Первые – жесткими высказываниями, второе – делом об административном правонарушении. Следующим постом Кержаков выкладывает фотографию с внушительной щукой и сопровождает ее следующими словами:
«Дорогие друзья, недруги, СМИ и т.д. Единственная рыба, которую я выловил в Онежском озере, была эта красавица. Может, это многих разочарует, но это факт. О том, что лосось запрещен к вылову в Онеге, я узнал только из интернета и, естественно, не сделал бы фото с этой редкой рыбой. Глядя на то, какой резонанс в стране вызвала моя публикация, я в ближайшее время приеду в Карелию и выпущу несколько тысяч мальков лосося в Онежское озеро. Также мне бы хотелось, чтобы ко мне присоединились те, кто борется за сохранение этого редкого вида рыбы! Я своими глазами увижу, сколько людей у нас в стране не только пишут и говорят об этой проблеме, но и своим примером могут показать это всем остальным! Время и место я сообщу чуть позже.
P.S. Предыдущее фото с лососем я убирать не буду, дабы все могли иметь представление, как выглядит дикий лосось и что ловить его в Онежском озере ЗАПРЕЩЕНО!!!» (орфография и пунктуация автора сохранены – прим. ред.)

- Вы сейчас координатор команд академии «Зенита»?

- Можно и так сказать.

- Детский футбол, когда вы росли и сейчас, отличается?

- Конечно, тем, что дети разные. У нас не было компьютеров. Раньше ребенок пошел бы на улицу играть в футбол. Сейчас он посидит дома и поиграет в компьютер.

- И как это можно изменить?

- Жизнь не стоит на месте. Мы же не будем запрещать сидеть в компьютере. Сейчас очень многое связано с интернетом. Рабочие места требуют компьютерных знаний. К сожалению, такое поколение сейчас. Но, во-­первых, много где создаются условия для развития детского спорта и футбола в частности. Даже то, что мы видим в Мартыновке, – такого не было у меня Кингисеппе. Понятно, что существовали относительно большие стадионы, но коробок или небольших спортивных площадок для детей не было. Их суть не в том, чтобы находить в глубинках таланты. Самое главное, благодаря таким спортивным площадкам, ДЮСШ дети хотя бы будут заниматься делом – спортом, а спорт, тем более футбол, объединяет людей, вырабатывает чувство ответственности. Вот в чем его основная задача.
Плюс необходимо… Раньше были тренеры-­энтузиасты. Люди, которые хотели не зарабатывать, а работать. Сейчас многие детские тренеры желают именно зарабатывать. Вот в чем отличие. Либо с тобой занимается человек, который хочет тебя чему­-то научить и как можно больше души вкладывает в тебя, либо тот, кто смотрит на часы, когда же закончится тренировка и он пойдет домой. Вот и вся разница. Раньше энтузиастов было больше, особенно в Советском Союзе. Поэтому и футбол у нас был немного лучше развит.

- Что с этим можно сделать? Повышать зарплаты, и тогда никто не будет смотреть на часы?

- Тренеров надо искать. Поверьте мне, в России их много. Может быть, не очень квалифицированные, но при большом желании их можно научить. А вот привить стремление работать с детьми – сложно. ///

Текст: Елена Пылаева
Фото: Евгений Кузьмин