Августовский,
августейший,

или Как мы пережили визит патриарха

КУРГАН. БИЗНЕС

Информация о приезде патриарха Московского и всея Руси в Курганскую область появилась еще в марте: «Неожиданно... Епархия совершенно не готова... Она остановилась в своем развитии в середине 90­-х годов... Принимать его, честно говоря, будет стыдно...», -­ разбирали на цитаты местные СМИ слова митрополита Иосифа и пристально следили за ходом подготовительных работ, подсчитывая: 8,5 млн рублей на капитальный ремонт дорог в селе Батурино против 745 тысяч, потраченных в прошлом году на эти же цели из областного бюджета, около 12 млн рублей на установку бюста архимандрита Капустина, 10 млн (и это только пока) на ремонт Спасо-­Преображенской церкви, 3 млн на благоустройство территории возле Богоявленского храма... Наконец все выдохнули: час икс настал. Можно расслабиться и, уповая на волю Божию, следовать за Святейшим.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. Батуринская святыня
Через Шадринск, даже не сверяясь с Яндекс.Картами, держим курс по новым указателям на родину архимандрита Антонина (Капустина), начальника Русской духовной миссии в Иерусалиме.

С его именем связана история создания целой инфраструктуры русских паломнических приютов и храмов, возведенных рядом с христианскими святынями. Он приобрел Мамврийский дуб в Хевроне, где «явился Господь Аврааму», нашел порог Судных Врат, через которые «переступал Иисус, ведомый на казнь», выкупил участки на Елеонской горе, откуда «вознесся Спаситель», в Эйн­-Кареме, Яффе, Иерихоне, Тивериаде, Вифлееме, где и сегодня молятся тысячи и тысячи верующих людей. Наследие, оставленное Капустиным, неоценимо: «Только ему одному православная Русь обязана тем, что стала твердою ногою у Святого Гроба», -­ повторяют члены Императорского Православного Палестинского Общества, существующего уже 135 лет.

В Палестине архимандрита помнят и чтут. В наших краях о нем заговорили недавно. Для многих стало откровением, что великий подвижник, блестящий дипломат и увлеченный исследователь ­ археограф и археолог ­ родом из зауральского села, в котором сегодня и встречают патриарха.

«О, море, море, преданным скалам...» ­ эхом разносится над Батурино. Мы останавливаемся возле поклонного креста — сделать несколько кадров Спасо­Преображенского собора издалека. Первый камень в его основание заложил еще дед Антонина, отец продолжил строительство. «Родовое гнездо», где династия Капустиных служила без перерыва сто лет, выглядит величественно, несмотря на леса, и одновременно плачевно. Вспоминаю, что его считают похожим по форме на Ноев ковчег. Что ж, сегодня этот корабль стал центром водоворота событий.

Машины одна за другой послушно притормаживают возле первого кордона полицейских. Парковаться на въезде нельзя, всех отправляют вглубь деревни. Как потом выезжать? Мы предусмотрительно разворачиваемся, ныряем в первую улочку и находим для стоянки место рядом с пасущейся на привязи козой, вряд ли довольной соседством. Оттуда — пешком, через массовое стечение народа.

Я пытаюсь дозвониться до координатора прессы — бессмысленно. Трубку берут — слышимость на нуле.

- Почетное право открыть памятную стелу в честь 200­-летия со дня рождения Антонина Капустина предоставляется Сергею Владимировичу Пугину... ­ перекрывает собеседника голос ведущего торжества.

- Что в селе сделали к приезду патриарха? ­ выхватываю из толпы мальчишку двенадцати лет.

- Асфальт положили. Сельсовет покрасили. Фонари поставили, заборы — у храма и тем, у кого покосились...

«Счастье вдруг в тишине постучалось в двери...» ­ сменяется репертуар музыкального сопровождения. Мы проходим сквозь рамку металлоискателя. По левую руку — торговые палатки. В воздухе явственно ощущается запах шашлыка. Люди прогуливаются, сидят или лежат на траве, ждут, стоически перенося жару в 34 градуса.

Перебежками от одного правоохранителя до другого находим наконец вход на территорию храма. Предъявляем паспорта, наши имена отмечают в списке аккредитованных. После тщательной процедуры досмотра пропускают, чтобы ровно через пять минут огласить: «Пишущие журналисты — за забор».

Алексей, представленный «службой патриархии», берет в оборот снимающих: «В храм никого не пустят, кроме двух личников, там ничего и не будет, приложится к престолу и все. Дальше Святейший проходит окроплять памятник, стоим на месте. Когда он зайдет на сцену, я дам команду, выстроим камеры. Нормально? Остальные покиньте периметр. Звук можно писать с экрана».

- Но мы в связке работаем, ­ пытаются отстоять место под солнцем коллеги-­телевизионщики. -­ И должны стоять рядом с оператором.

- Зачем?

- Говорить, что подснять, что не надо.

- Хорошо, я поставлю вас рядом с оператором, но за ограждение. Вас устроит? Выходите, я попрошу людей подвинуться.

«Маловероятно, ­- думаю я, -­ до приезда патриарха — час, все уже выстроились плотной стеной, яблоку негде упасть». Тем временем диалог доходит до перепалки: «Как-­то вы напряженно со мной разговариваете» -­ «А вы не отвечаете мне на вопрос: диктофону что нужно? Колонка!» -­ «Я четко отвечаю: у меня нет диктофона, мне нужно стоять с оператором». ­- «Жизненно необходимо?» -­ «Желательно». Алексей сдает позиции: в порядке исключения TV остается в полном составе. Другим крыть нечем — уходят. Или делают вид. Я останавливаюсь поговорить со старушками возле крыльца храма.

- Здравствуйте, вы прихожанки?

- Да. Мы, можно сказать, костяк, ходим постоянно.

- Значит, службы ведутся?

- Каждый день. И литургия, и молебны. Мы своего батюшку Сергея сильно любим, он у нас молитвенник настоящий, очень переживаем, что его с нами нет.

- Как это нет?

- Сегодня все чужие, а его, который 17 лет служил, нет. Вы кто? Корреспондент? Так и напишите: нам нужен свой батюшка. Отец Сергий с матушкой Ириной. Они добрые, натурально верующие люди, мы грелись возле них. Как будем спасаться теперь, не знаем.

- А что произошло?

- В интернете уже все написано, читайте, пожалуйста. Он (отец Сергий) правду скажет, им всем не нравится. Ему же ни машины, ни квартиры, ничего не надо. Только храм поднять. Здесь все разрушено было. Отец Сергий своими руками и полы делал, и крест ставил. А три месяца назад куратора поставили. Думаете, почему они журналистов выгоняют? Чтобы никто ничего не знал. Вот пройдет праздник, вы приезжайте. Вам надо с ним встретиться и поговорить.

- То есть отец Сергий вернется?

- Сами не знаем, может, и не увидим его никогда...

- Одна из старушек плачет. К нам подходят одновременно двое:

- Алексей — мне: «Девушка, вы понимаете русский язык?!»

- Батюшка — прихожанкам: «Пойдемте встанем за синий хор, Святейший уйдет туда, здесь ничего не увидим».

- Платок надень, ­ советует мне на прощание одна из старушек.

- Зачем? Я же в церковь не захожу.

- Чтобы голову не напекло.

Надеваю. И — о, чудо — становлюсь невидимкой. Гонения прекращаются. Еще и потому, что прибывают приглашенные гости: чиновники, предприниматели. Кто с женами, кто с детьми. Становится ощутимо больше волонтеров, сестер милосердия и священства. Последние держатся плотными стайками и отказываются говорить, ссылаясь на волнение от ожидания.

Обычные люди словоохотливей: «Благодать... Большие надежды...» И тут же: «Ничего не изменится... Все надо делать системно, а не к визиту первых лиц». Спрашиваю всех подряд, откуда приехали: много местных — из разных уголков Курганской области, есть из Челябинска, Екатеринбурга, Тюмени, Сургута, Тобольска, Перми... Кажется, Батурино вместило в себя полстраны. На диктофон записываю урывками:

«Почему вас домой не пускают?» ­- «Я напротив храма живу, вышла на улицу, хотела посидеть у калитки, а полицейский говорит: не положено. И под белые руки меня. Все перекрыли, мне теперь не вернуться».

«Ой, а что это вы с пивом, мужчина? Его святейшество не одобрит». ­- «Допью до его приезда».

«Скажите, дедушка ваш родом отсюда?» ­ «Он у нас старожил, много бы вам рассказал, только не слышит на оба уха... А раньше столько баек травил. Мол, перед началом войны молния в крест на колокольне ударила ­- долго горел, предвещая большую беду».

О дальнейшей судьбе храма узнаю у Марата Исламова, еще год назад он инициировал идею сделать батуринскую святыню частью проекта «Историческая память» партии «Единая Россия», с тем, чтобы получить федеральное финансирование:

- Попал ли храм в целевую программу?

- Да. На следующий год будут выделены деньги, думаю, в ближайшие два, три года должны полностью восстановить.

- Сколько средств выделено?

- Точная цифра озвучена, но я не буду анонсировать ее раньше времени.

- Ну, с шестью, семью, восемью нулями?

- Сотни миллионов. Работы много, храм оригинальный, столько приделов...

«Летит!» — выдыхает толпа, заслышав стрекот вертолета. «Внимание всем постам. Три минуты готовность». Кокорин, Степашин, Мединский, митрополит Иосиф, патриарх Кирилл... Встречает делегацию торжественный перелив церковных колоколов.

Как и запланировано, пара минут в храме, освящение бюста – и на сцену. «Сегодня зауральская паства переживает волнующее событие...», ­ начинает приветственную речь глава курганской митрополии. Слушают его рассеянно — ждут слов патриарха. И он говорит: хорошо поставленным голосом, увлеченно, без единой запинки ­ о судьбе выдающегося сына Курганской земли Антонина Капустина, о его заслугах, о том, насколько талантливые люди появляются из провинции:

- И поэтому важно, чтобы отдаленные от Москвы и центра регионы развивались очень динамично, чтобы люди не покидали этих мест, чтобы здесь создавались условия для комфортной, обеспеченной жизни, чтобы на этих землях расцветали таланты нашего народа. Если будет так, то Россия будет непобедима. <...> Я хотел бы пожелать от всего сердца руководству Курганской области, Шадринского района и всем вам, мои дорогие, помощи Божьей, пусть Господь укрепляет ваши силы, дает вам надежду и уверенность в том, что, идя по жизни с Богом, храня себя от дурных привычек, от всего того, что разрушает человеческий организм, получая образование и честно трудясь, мы сможем действительно преобразить лик нашего прекрасного Отечества.

- Спаси, Господи... ­ шепчет Батурино.

Патриарх преподносит для храма образ Святой Троицы. А для тех, кто собрался здесь, «небольшую иконочку с изображением Христа Спасителя и благословением патриарха».

«Спаси, Господи!» сменяет дружное восторженное «Ах!»

- Принесите эту иконочку себе в дом и, взирая на нее, вспоминайте о сегодняшнем событии и молитвенно о своем патриархе.

Микрофон подхватывает Сергей Степашин, председатель Императорского Православного Палестинского Общества. Благодарит Святейшего за визит в Зауралье: «Знаю, после каждого вашего приезда жить становится лучше». Отмечает заслуги губернатора Алексея Кокорина, «который скромно стоит внизу». Мягко намекает министру культуры РФ Владимиру Мединскому: «Теперь деваться некуда, храм должен быть восстановлен. Когда патриарх наблюдает, всегда все получается».

- На этом официальная часть окончена, ­- оставляет за собой последнее слово глава РПЦ. ­- Но мы с вами не прощаемся. Я думаю, что через эту встречу духовная связь между нами установилась, я буду помнить ваши лица, помнить эту замечательную картину: стольких людей, собравшихся вокруг памятника Антонину Капустину. И, конечно, буду молиться за Курганскую землю. Еще раз: здоровья, мира, благополучия, семейного счастья, успехов в ваших кругах.

Он уходит в шатер, где организована экспозиция Курганского краеведческого музея, представившего подлинные экспонаты XIX века, связанные с семьей отца Антонина Капустина, и уже не видит, что происходит за спиной. Священники раздают иконки с патриаршим благословением — по одной в руки, задние ряды напирают, начинается давка. Людей призывают к порядку, но они успокаиваются только тогда, когда слышат: «Закончилось!»

ДЕНЬ ВТОРОЙ. Божественная литургия
Город готовится отмечать свой 338-­й день рождения. На улицах надувают воздушные шары, монтируют сцены. Возле Александро­-Невского собора уже собрались сотни верующих. Я опаздываю, прессе велено явиться в девять, на часах без пяти:

- Проход закрыт, ­- лениво бросает надоевшую фразу полицейский из оцепления.

- Я набираю воздуха, чтобы спросить, где регистрация СМИ.

- Понимаю, ­- перебивает он с той же апатией, -­ журналисты и все такое, но народу много, в обход.

В ограде храма первым делом иду посмотреть на скандально известный гараж, из­-за которого администрация судится с епархией: прикрыт баннером сочно-­апельсинового цвета, имитирующим стены из красного кирпича.

­ Коллеги, поторопимся, я расставлю вас на позиции, ­ собирает подопечных Алексей. Сегодня он настроен благожелательно: «Выйти можно, зайти обратно нельзя».

Церковь полная. Прихожане, пришедшие перед началом литургии на исповедь, стоят здесь с восьми утра. Дети в оранжевых футболках -­ учащиеся воскресных школ. Духовенство. Хор Тобольской семинарии. Священники, задействованные в богослужении, склонили синие камилавки, образовав идеально ровный круг. Слушают одного, судя по всему, «режиссера», повторяющего с ними «сценарий». Жарко. Кажется, что позолота на иконах вот-­вот расплавится и потечет.

По нарастающему снаружи шуму становится ясно: прибыл. В зеленой мантии, сосредоточенный, готовый к великому таинству -­ преложению хлеба и вина в Тело и Кровь Господни и причащению верных. Патриарха разоблачают. На нем остается только черный подрясник, и он сразу становится похожим на смиренного старца — образ, который рисует воображение при чтении любого жития. Облачают долго, не торопясь. Пояс («Христа связали, и его связали», -­ шепчет батюшка, стоящий за мной), поручи, епитрахиль... Каждое одеяние он осеняет крестом.

«Господу помолимся. Господи, помилуй», -­ начинаются молитвословия. Голос того самого «режиссера» разгоняется, наращивает мощь и уже звучит в полную силу. Я не вслушиваюсь в слова, но слушаю — его тембр, глубину звучания.

- Хорошо, ­ одобрительно выдыхают рядом.

- Кто это?

- Не знаю. Скорее всего с патриархом приехал.

В числе молящихся: вновь Степашин, Мединский, Кокорин, сегодня к ним присоединился полномочный представитель Президента РФ в Уральском федеральном округе Игорь Холманских.

Замечаю девочку из ряда волонтеров напротив. Бледная, с испариной на лице. Дышит тяжело. То подносит руки ко рту, то безвольно роняет. Пошатывается.

- Ей же плохо...

- На какую-­то долю минуты девочку закрывают спины священников. Они расходятся. Ее нет. Вывели.

Жду проповеди перед причастием, отчего­то решив, что произнесет ее патриарх. Ошибаюсь в предположениях. Историю об исцелении двух слепцов из «Евангелия от апостола Матфея» рассказывает молодой, еще чернобородый священник, видно, что волнуется, но не тогда, когда рассуждает о разнице нищенства во времена Спасителя и сегодня:

- Здесь стоит пояснить, что раньше это было социальное явление. Когда современный человек слышит слово «нищий» или «попрошайка», то пред ним, как правило, возникает образ человека, который спустил свою жизнь, все свои таланты в водосточную трубу, который сам загнал себя в плачевное положение. Совсем иное явление ­ нищие времен древнего мира, они по объективным причинам не могли содержать себя, не могли заработать на кров, на еду. Это калеки, слепые, безногие, сироты, вдовы. Сравнивать этих нищих, древних и современных, хотя по виду они могут быть похожи, совсем неправильно, это как сравнивать безногого фронтовика­калеку и пьяницу, отморозившего ноги в сугробе.

Аминь. Паникадило над нашими головами похоже на корону с драгоценностями.

Притчу тоже стоит послушать и сделать выводы:

­ Москва, финансовый кризис, огромные пробки. Бизнесмен едет к себе в офис, чтобы совершить крупную сделку, которая должна спасти его компанию от разорения. Он опаздывает, еле ­- еле успевает подъехать, но сталкивается с другой проблемой: негде припарковаться. Сюда метнется ­ занято, сюда ­ тоже, нарезает круги в попытках найти свободное место. Но его нет, ни платного, ни бесплатного, машину на проезжей части не бросишь. В этот момент мысль предпринимателя устремляется в молитве к Богу: «Господи, помоги мне найти парковочное место, я обещаю тебе, что половину выручки пожертвую в церковь». Господь освобождает перед бизнесменом парковочное место, и тот снова обращается к Господу: «Спасибо тебе, Господи, но не беспокойся, я уже сам нашел». Вот, дорогие наши братья и сестры, да не будем же мы с вами, как этот нерадивый, неблагодарный бизнесмен, получив просимое, он забыл поблагодарить Бога и все присвоил себе. Будем, наоборот, как те два слепца, которые, получив прозрение, сразу же сделались учениками Иисуса и последовали за ним.

Причастие внесло сумятицу в ряды присутствующих. «Пропустите, пропустите, хочу причаститься у Кирилла», ­ кричит мужчина, пытаясь пробиться через операторов. «Здесь вы не пройдете, очередь с той стороны», ­ сдерживает его порыв фэсэошник. «Я только что оттуда, там не пускают!» ­ «Поздно», ­ сетует державшаяся рядом с ним старушка. Патриарх причастил избранных и скрылся в алтаре, его сменили курганские священники. «Почему к иконам спиной стоишь? Грех это», ­ остается поучать охранника раздосадованная прихожанка, мужчина вливается обратно в толпу.

- Причастились? ­ спрашиваю у него минут через десять.

- Да. Вы поздравить меня хотите?

- Спросить, какая разница, у кого причащаться, вы так хотели к Кириллу.

- Матушка, ­- начинает он. -­ Нет, сестра. Это же такая благодать, не растерять бы ее из-­за тех, кто мешает служить. Литургия еще не закончилась.

«Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа», -­ патриарх обращается к верующим с первосвятительским словом. И, говоря о нищих духом, словно оправдывает несколько некорректные, на мой взгляд, рассуждения о нищих в проповеди:

- ...История исцеления слепых свидетельствует не только о трагедии потери физического зрения и радости его обретения. Но еще и о том, что Господь может исцелить людей от слепоты духовной. А что такое духовная слепота? Это неспособность людей прозревать суть того, что происходит вокруг. Это неспособность видеть добро и зло, отличать правду от лжи. Духовно слепой человек — как судно в океане без всякой навигации. Он может избрать неправильный образ жизни, неправильный жизненный путь. <...> Это бывает и в политике, и в информационном пространстве, когда люди увлекаются ложными идеалами. А в результате — человеческие трагедии, конфликты, разочарование. Отсутствие духовного зрения — это катастрофа, это опасность огромного масштаба для личности, для общества, для народа. Кто же может дать это зрение? Никто, кроме Бога...

Виктор Осипов,
строитель храма во имя святого праведного Иоанна Кронштадтского в селе Межборное Притобольного района. Награжден орденом преподобного Серафима Саровского III степени.
Татьяна Воинкова,
учредитель регионального общественного благотворительного фонда «Благовест», созданного для строительства храма святого праведного Иоанна Кронштадтского в селе Кетово. Награждена орденом преподобной Ефросинии Московской.
В дар кафедральному собору Предстоятель Русской Церкви передает список Боголюбской иконы Божией Матери, а для Курганской митрополии – 21 напрестольное Евангелие «в надежде, что еще как минимум 21 храм возникнет на этой земле».

Следующая на его пути остановка ­ Богоявленский храм. На моем — Свято-­Троицкий, куда патриарх прибудет только через час, чтобы освятить закладной камень. Поэтому не тороплюсь, иду прогулочным шагом, звоню Эльвире Самсоновой, вчера она провела импровизированную экскурсию патриарху:

- Что меня поразило, у него оказались такие ласковые и смеющиеся глаза, -­ делится впечатлениями главный научный сотрудник краеведческого музея. -­ Я всегда считала, что он жестковатый, когда смотрела передачи по телевизору. Совершенно поменяла мнение. Говорят же, глаза — зеркало души. Поэтому он показался мне по натуре добрым человеком, внимательным, умным. Много знает, Киприана читал (архимандрит Киприан издал в 1934 году монографию об Антонине Капустине — прим. ред.), мы еще уточняли, как его называть: Киприан или Керн, потому что в миру­-то он был под таким именем.

«Возвращаем Кургану Свято-­Троицкий храм. Восстанавливаем историческую справедливость», -­ встречает меня билборд с изображением владимирской церкви Покрова на Нерли сразу за филармонией, на месте которой и стоял главный храм нашего города, взорванный в 1957 году.

-Огромный был, я помню, как его растаскивали тракторами, -­ рассказывает мне очевидец событий ушедших лет. ­ А там, где сейчас храм строят, был двухэтажный дом деревянный, на первом этаже — столовая, потом пивнушку сделали. Здесь люди души губили. Теперь отмаливать будут...

-Лучше бы детские сады и школы строили, -­ вклинивается в разговор женщина.

- Почему сразу детские сады? - ­перебивает другая. ­- Посмотрите, какой у нас ДТЮ, у меня там внучки занимаются, наконец­-то детям сделали туалет в фойе.

- В 54-­м Дворец пионеров, кажется, сдали, я сразу туда записался.

- С тех пор там все и осталось. Работают одни энтузиасты. Где должно расти поколение? Почему оно должно любить свой город?

Дискуссия разворачивается нешуточная. В ней участвуют уже около десяти человек. Обсуждают областной бюджет, утечку налогов, состояние промышленности, здравоохранения.

- Я вам вот что скажу, ­- отводит меня в сторону первый собеседник. -­ Прежде чем строить новые храмы, надо восстановить старые: село Першинское Катайского района, село Белоярское Щучанского района, село Ключевское Далматовского района, село Верхнетеченское Катайского района, село Чернавское Притобольного района -­ вот эти уникальные храмы надо восстановить. Иначе разрушатся. А это редкая архитектура. Такая изюминка была бы у области, паломнический маршрут.

Юнармецы и кадеты вытянулись по стойке «смирно». Патриарху вручили шестой, по моему подсчету, букет белых роз. Началось молебное пение. После был оглашен текст закладной грамоты: «Нами, Патриархом Московским и всея Руси Кириллом, заложен храм сей во славу Святыя, Единосущныя и Нераздельныя Троицы, Ея благоволением и благостию в лето 2017 от Рождества по плоти Господа Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа в 26­-й (13-­й) день августа месяца во граде Кургане». Капсулу поместили в отведенное ей углубление, по очереди покрыли раствором. Лучше всех орудовал мастерком митрополит Иосиф.

-Мама, а как священники работают? -­ раздается детский голосок рядом.

- Хорошо работают, -­ смущается женщина, заметив мой живой интерес.

- А деньги им кто платит? Бог? ///

Мы спросили у Анатолия Чернова о его впечатлениях о приезде патриарха:
- Смотрел на патриарха и думал о том, что он не отличается от того образа, который мы видим по телевизору. Обычно бывает иначе. Например, Черномырдин в личной беседе произвел на меня совсем другое впечатление. Экран не передает обаяние, блеск глаз... Патриарх дополнительных эмоций не вызвал. Но говорил он очень правильные вещи. И делал это хорошо, красиво, не повторяясь, логично, умно, обоснованно. С ним трудно не согласиться. Я проследил весь его путь, за исключением Далматово, и отметил два момента.

Во-первых, его слова о вере и о том, к чему она ведет, когда он рассуждал, какой образ жизни должны вести праведники. Прежде всего об этом должен задуматься митрополит Иосиф, и не просто задуматься, а полностью изменить свое отношение к служению, к священникам, пастве. То, что он делает, пока не соответствует требованиям, которые предъявляет Святейший к верующим, просто верующим, не говоря уже о священнослужителях. Во-вторых, не знаю, кто составлял списки, но мне было неудобно перед людьми. Не пригласили ни Травникова, ни Потанина — думаю, Иосиф с ними даже ни разу и не встречался, — а ведь они стояли у истоков идеи празднования 200-летия Капустина, возрождения храма в Батурино. В своей речи митрополит пытался «укусить» предшественников, мол, они ничего не сделали, только он один и работает. Я считаю, тон должен быть другим, и надо было в первую очередь отметить владыку Константина, это он начал подготовку к этому событию (потом «Единая Россия» подключилась), при нем Далматовский монастырь включили в федеральную программу и развернули восстановительные работы в полную мощь, заложили Богоявленский храм. Александро-Невский кафедральный собор, конечно, - заслуга владыки Михаила. Он реконструировал старое здание, новое построил владыка Константин. Все, что построил Иосиф, - гараж, который ему все равно придется снести. И очень надеюсь, что после приезда патриарха он сделает выводы и, повторюсь, резко изменит свое отношение. Потому что сегодня происходит развал всего, что было создано до него. Да, при нем начали возводить Троицкую церковь. Но кому будут нужны храмы, если в них никто не будет ходить? Отток прихожан колоссальный. Возьмите Пантелеймона-целителя, на праздник три человека пришли. Все же зависит от главы епархии, от того, кого он поставит настоятелем. Что сегодня происходит в Чимеево? Меняют одного священника на другого. Причины? Жадность, корысть. В то время как визит патриарха показал, что люди нуждаются в вере. Думал, контингент будет возрастной, одни бабушки придут. Нет. Были и молодые, с детьми. Поэтому я готов повторить все, сказанное выше, в личной беседе с Иосифом, сядем напротив, будем обсуждать.
У Александра Ильтякова спрашиваю, как он оценивает приезд патриарха:
- Как эпохальное событие. До этого на зауральскую землю никогда не ступала нога патриархов – ни в дореволюционное время, ни в новейшей истории России. Патриарх Кирилл представляет всю РПЦ, включая ее части за рубежом, и имеет то же значение для православного мира, что и папа римский для католического. Как можно оценивать его приезд? Как благодать. Получить благословение патриарха и побывать у него на службе редко кому удается.

- А что для вас приезд патриарха? - спрашиваю Сергея Муратова - Не для области в целом, а лично.

- Для меня... Я всю жизнь хотел подойти под благословение к патриарху. Вот сколько живу, 53 года уже, всегда об этом мечтал. Бог даст, получится.
Follow UNO on Facebook
Текст: Анастасия Мазеина
Фото: Александр Алпаткин, Евгений Кузьмин
Made on
Tilda