Церковь полная. Прихожане, пришедшие перед началом литургии на исповедь, стоят здесь с восьми утра. Дети в оранжевых футболках - учащиеся воскресных школ. Духовенство. Хор Тобольской семинарии. Священники, задействованные в богослужении, склонили синие камилавки, образовав идеально ровный круг. Слушают одного, судя по всему, «режиссера», повторяющего с ними «сценарий». Жарко. Кажется, что позолота на иконах вот-вот расплавится и потечет.
По нарастающему снаружи шуму становится ясно: прибыл. В зеленой мантии, сосредоточенный, готовый к великому таинству - преложению хлеба и вина в Тело и Кровь Господни и причащению верных. Патриарха разоблачают. На нем остается только черный подрясник, и он сразу становится похожим на смиренного старца — образ, который рисует воображение при чтении любого жития. Облачают долго, не торопясь. Пояс («Христа связали, и его связали», - шепчет батюшка, стоящий за мной), поручи, епитрахиль... Каждое одеяние он осеняет крестом.
«Господу помолимся. Господи, помилуй», - начинаются молитвословия. Голос того самого «режиссера» разгоняется, наращивает мощь и уже звучит в полную силу. Я не вслушиваюсь в слова, но слушаю — его тембр, глубину звучания.
- Хорошо, одобрительно выдыхают рядом.
- Кто это?
- Не знаю. Скорее всего с патриархом приехал.
В числе молящихся: вновь Степашин, Мединский, Кокорин, сегодня к ним присоединился полномочный представитель Президента РФ в Уральском федеральном округе Игорь Холманских.
Замечаю девочку из ряда волонтеров напротив. Бледная, с испариной на лице. Дышит тяжело. То подносит руки ко рту, то безвольно роняет. Пошатывается.
- Ей же плохо...
- На какую-то долю минуты девочку закрывают спины священников. Они расходятся. Ее нет. Вывели.
Жду проповеди перед причастием, отчегото решив, что произнесет ее патриарх. Ошибаюсь в предположениях. Историю об исцелении двух слепцов из «Евангелия от апостола Матфея» рассказывает молодой, еще чернобородый священник, видно, что волнуется, но не тогда, когда рассуждает о разнице нищенства во времена Спасителя и сегодня:
- Здесь стоит пояснить, что раньше это было социальное явление. Когда современный человек слышит слово «нищий» или «попрошайка», то пред ним, как правило, возникает образ человека, который спустил свою жизнь, все свои таланты в водосточную трубу, который сам загнал себя в плачевное положение. Совсем иное явление нищие времен древнего мира, они по объективным причинам не могли содержать себя, не могли заработать на кров, на еду. Это калеки, слепые, безногие, сироты, вдовы. Сравнивать этих нищих, древних и современных, хотя по виду они могут быть похожи, совсем неправильно, это как сравнивать безногого фронтовикакалеку и пьяницу, отморозившего ноги в сугробе.
Аминь. Паникадило над нашими головами похоже на корону с драгоценностями.
Притчу тоже стоит послушать и сделать выводы:
Москва, финансовый кризис, огромные пробки. Бизнесмен едет к себе в офис, чтобы совершить крупную сделку, которая должна спасти его компанию от разорения. Он опаздывает, еле - еле успевает подъехать, но сталкивается с другой проблемой: негде припарковаться. Сюда метнется занято, сюда тоже, нарезает круги в попытках найти свободное место. Но его нет, ни платного, ни бесплатного, машину на проезжей части не бросишь. В этот момент мысль предпринимателя устремляется в молитве к Богу: «Господи, помоги мне найти парковочное место, я обещаю тебе, что половину выручки пожертвую в церковь». Господь освобождает перед бизнесменом парковочное место, и тот снова обращается к Господу: «Спасибо тебе, Господи, но не беспокойся, я уже сам нашел». Вот, дорогие наши братья и сестры, да не будем же мы с вами, как этот нерадивый, неблагодарный бизнесмен, получив просимое, он забыл поблагодарить Бога и все присвоил себе. Будем, наоборот, как те два слепца, которые, получив прозрение, сразу же сделались учениками Иисуса и последовали за ним.
Причастие внесло сумятицу в ряды присутствующих. «Пропустите, пропустите, хочу причаститься у Кирилла», кричит мужчина, пытаясь пробиться через операторов. «Здесь вы не пройдете, очередь с той стороны», сдерживает его порыв фэсэошник. «Я только что оттуда, там не пускают!» «Поздно», сетует державшаяся рядом с ним старушка. Патриарх причастил избранных и скрылся в алтаре, его сменили курганские священники. «Почему к иконам спиной стоишь? Грех это», остается поучать охранника раздосадованная прихожанка, мужчина вливается обратно в толпу.
- Причастились? спрашиваю у него минут через десять.
- Да. Вы поздравить меня хотите?
- Спросить, какая разница, у кого причащаться, вы так хотели к Кириллу.
- Матушка, - начинает он. - Нет, сестра. Это же такая благодать, не растерять бы ее из-за тех, кто мешает служить. Литургия еще не закончилась.
«Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа», - патриарх обращается к верующим с первосвятительским словом. И, говоря о нищих духом, словно оправдывает несколько некорректные, на мой взгляд, рассуждения о нищих в проповеди:
- ...История исцеления слепых свидетельствует не только о трагедии потери физического зрения и радости его обретения. Но еще и о том, что Господь может исцелить людей от слепоты духовной. А что такое духовная слепота? Это неспособность людей прозревать суть того, что происходит вокруг. Это неспособность видеть добро и зло, отличать правду от лжи. Духовно слепой человек — как судно в океане без всякой навигации. Он может избрать неправильный образ жизни, неправильный жизненный путь. <...> Это бывает и в политике, и в информационном пространстве, когда люди увлекаются ложными идеалами. А в результате — человеческие трагедии, конфликты, разочарование. Отсутствие духовного зрения — это катастрофа, это опасность огромного масштаба для личности, для общества, для народа. Кто же может дать это зрение? Никто, кроме Бога...