Курган. бизнес
Знают,
поэтому не боятся
Мало у кого Курганская область ассоциируется с добычей полезных ископаемых. При этом почти двадцать лет в Далматовском районе ведет добычу урана предприятие «Далур», ныне возглавляемое Николаем Попониным. Слова «уран» и «тишина» долго стояли рядом, и это само по себе нонсенс. Мы остро реагируем на определение «радиационный», инстинктивно отстраняемся от вероятной опасности, а мирное сосуществование далматовцев и дочки «Росатома» сигнализирует об уверенности первых в добросовестности второй.
Известие о начале работ «Далура» на месторождении Добровольное в Звериноголовском районе вызвало публичный резонанс. Что думают об этом сотрудники предприятия? Передаем слово тем, кто общается с ураном в ежедневном режиме.
Известие о начале работ «Далура» на месторождении Добровольное в Звериноголовском районе вызвало публичный резонанс. Что думают об этом сотрудники предприятия? Передаем слово тем, кто общается с ураном в ежедневном режиме.
Я работаю в службе радиационной безопасности «Далура» и отвечаю за радиационный контроль. Наблюдения ведутся за пятью видами излучения: альфа, гамма, бетазагрязнением, дочерними продуктами радона и долгоживущими радионуклидами. Приходится взаимодействовать с внутренними службами и выполнять требование внешних структур, которые нас курируют.
По нормам допустимая доза облучения не должна превышать 20 миллизиверт в год. Ее значение на «Далуре» – 0,1 мЗв. Уровень здесь невысокий. Если соблюдать инструкции, пользоваться средствами индивидуальной защиты, все будет хорошо.
Я вижу, что у людей есть фобия в отношении урана и «Далура». Это от незнания. Угрозы мы не несем. У нас же не Чернобыль с реакторами, а желтый кек. Завод окружает санитарно-защитная зона. За всю историю не было никаких инцидентов или превышения норм. Если посмотреть статистику заболеваний сотрудников, видно, что нет ни единого факта, связанного с производством. Об этом мало кто знает, поэтому и отношение предвзятое.
По нормам допустимая доза облучения не должна превышать 20 миллизиверт в год. Ее значение на «Далуре» – 0,1 мЗв. Уровень здесь невысокий. Если соблюдать инструкции, пользоваться средствами индивидуальной защиты, все будет хорошо.
Я вижу, что у людей есть фобия в отношении урана и «Далура». Это от незнания. Угрозы мы не несем. У нас же не Чернобыль с реакторами, а желтый кек. Завод окружает санитарно-защитная зона. За всю историю не было никаких инцидентов или превышения норм. Если посмотреть статистику заболеваний сотрудников, видно, что нет ни единого факта, связанного с производством. Об этом мало кто знает, поэтому и отношение предвзятое.
Александр Вдовин, дозиметрист
На «Далуре» я уже девять лет. Курсы дозиметристов прошел в Санкт-Петербурге. Потом еще много чего освоил на предприятии. Теперь участвую в конкурсах профмастерства, и в Краснокаменске, где проходил дивизионный конкурс, даже победил. Кроме сдачи теории, мы на скорость искали загрязненный радионуклидами металлолом и источники радиации. На последнем этапе определяли годовую дозу облучения персонала на условном рабочем месте.
Больше всего мне нравится работать с новыми приборами, а еще осознавать, что я обеспечиваю радиационную безопасность предприятия, персонала и населения. Я сам из соседнего села, километрах в пяти от «Далура». Там родился, вырос и живу вместе с семьей. В этом году с ребенком мы ездили в санаторий. Отдых оплатило предприятие. Плюс я учусь в горном вузе, тоже за его счет.
Больше всего мне нравится работать с новыми приборами, а еще осознавать, что я обеспечиваю радиационную безопасность предприятия, персонала и населения. Я сам из соседнего села, километрах в пяти от «Далура». Там родился, вырос и живу вместе с семьей. В этом году с ребенком мы ездили в санаторий. Отдых оплатило предприятие. Плюс я учусь в горном вузе, тоже за его счет.
Я занимаюсь вопросами безопасности в самом широком смысле и взаимодействую с несколькими отделами: по промышленной, пожарной и радиационной безопасности, по охране труда, окружающей среды, инженерами и экологами. Каждый из них работает над тем, чтобы деятельность «Далура» соответствовала российским законам, а я решаю задачи, которые ставит передо мной генеральная инспекция из «Росатома».
До того, как попасть на «Далур», я прошел долгий жизненный и профессиональный путь. И всегда было что-то, что меня не устраивало. Здесь я сделал карьеру и получил много других преимуществ. Я много ездил по стране, бывал за рубежом, общался с разными людьми и видел своими глазами, что происходит в России и мире. И это тоже благодаря «Далуру». Ни на одном предыдущем месте работы у меня бы не было такой возможности. Я пользуюсь обширным пакетом льгот. Почти ежегодно могу поправить здоровье или просто отдохнуть за счет предприятия. Немаловажный фактор – заработная плата. Мой труд оплачивается достойно.
До того, как попасть на «Далур», я прошел долгий жизненный и профессиональный путь. И всегда было что-то, что меня не устраивало. Здесь я сделал карьеру и получил много других преимуществ. Я много ездил по стране, бывал за рубежом, общался с разными людьми и видел своими глазами, что происходит в России и мире. И это тоже благодаря «Далуру». Ни на одном предыдущем месте работы у меня бы не было такой возможности. Я пользуюсь обширным пакетом льгот. Почти ежегодно могу поправить здоровье или просто отдохнуть за счет предприятия. Немаловажный фактор – заработная плата. Мой труд оплачивается достойно.
Юрий Засыпкин, инспектор по контролю безопасности
АО «Далур» образовано в 2001 году. Это первое российское предприятие, где для добычи урана используют щадящий к экологии способ подземного выщелачивания. В настоящее время промышленная эксплуатация ведется на Далматовском месторождении, открытом в 1979 году. В будущем «Далур» приступит к разработке Хохловского и Добровольного месторождений, также относящихся к Зауральскому ураново-рудному району.
В июне 2017 года на предприятии получили первую партию оксида скандия – сырья для алюмоскандиевой лигатуры, которую применяют в авиационной и космической промышленности. Попутный добыче урана проект пока находится на стадии пуско-наладочных работ. Согласно расчетам, в Далматово смогут производить до 1,5 тонн оксида скандия ежегодно, то есть около 15% мирового объема.
В июне 2017 года на предприятии получили первую партию оксида скандия – сырья для алюмоскандиевой лигатуры, которую применяют в авиационной и космической промышленности. Попутный добыче урана проект пока находится на стадии пуско-наладочных работ. Согласно расчетам, в Далматово смогут производить до 1,5 тонн оксида скандия ежегодно, то есть около 15% мирового объема.
Наталия Курашова, лаборант химического анализа 5 разряда
Я исследую продуктивные растворы: анализирую содержание урана, соляной и серной кислоты, нитратов, уровень PH и EH и заношу данные в компьютер. Они становятся доступны технологам, и те, в свою очередь, решают, оставить все, как есть, или внести в технологию изменения – подать больше кислоты или нитратов, чтобы создать оптимальные условия для получения урана.
Так как мне приходится обращаться с кислотами и щелочами, я должна быть очень аккуратна. Даже костюм весь покрыт пятнышками – это следы от химических веществ. Но за реакциями наблюдать интересно. Когда появляются новые виды анализов и надо осваивать неизученное, это мое любимое время.
Так как мне приходится обращаться с кислотами и щелочами, я должна быть очень аккуратна. Даже костюм весь покрыт пятнышками – это следы от химических веществ. Но за реакциями наблюдать интересно. Когда появляются новые виды анализов и надо осваивать неизученное, это мое любимое время.
Раньше я была ювелиром и жила в Екатеринбурге. Потом мужа отправили на «Далур» бурить скважины, и я поехала с ним. Куда он, туда и я. В Курганской области большой запас урана, и пока мы обосновались здесь.
Я знаю, что жители Звериноголовского настроены против разработки месторождения Добровольное, но считаю, они волнуются зря. В большей степени это происходит из-за недостатка информации. На «Далуре» уран только добывают, а обогащение происходит на других предприятиях. Наш конечный продукт – безопасный желтый кек. От нас вредности не больше, чем от любого промышленного предприятия. К тому же с нами в селе появятся дополнительные рабочие места.
Я знаю, что жители Звериноголовского настроены против разработки месторождения Добровольное, но считаю, они волнуются зря. В большей степени это происходит из-за недостатка информации. На «Далуре» уран только добывают, а обогащение происходит на других предприятиях. Наш конечный продукт – безопасный желтый кек. От нас вредности не больше, чем от любого промышленного предприятия. К тому же с нами в селе появятся дополнительные рабочие места.
Так как мне приходится обращаться с кислотами и щелочами, я должна быть очень аккуратна. Даже костюм весь покрыт пятнышками – это следы от химических веществ. Когда появляются новые виды анализов и надо осваивать неизученное, это мое любимое время.
Моя задача – следить за соблюдением технологических процессов и обеспечивать бесперебойную добычу урана в нужном объеме.
В системе «Росатома» я второй год. До этого работал на многих предприятиях, занимающихся добычей урана в Узбекистане и Казахстане. Как-то в 2013-м я попал сюда в командировку. Мне настолько понравилось предприятие и коллектив, что появилось желание переехать. В 2016 году я получил гражданство и устроился на «Далур». Если бы условия здесь были хуже, разве бы я решился на такое?
В системе «Росатома» я второй год. До этого работал на многих предприятиях, занимающихся добычей урана в Узбекистане и Казахстане. Как-то в 2013-м я попал сюда в командировку. Мне настолько понравилось предприятие и коллектив, что появилось желание переехать. В 2016 году я получил гражданство и устроился на «Далур». Если бы условия здесь были хуже, разве бы я решился на такое?
Динис Ежуров,
директор по производству
директор по производству
Свое будущее связываю только с «Росатомом» и, в первую очередь, с «Далуром». Когда начнется добыча в Шумихе и Звериноголовском, я буду курировать эти производства. Хохловское месторождение – первое в очереди. В следующем году мы начнем проектирование, и к 2021-му строительство промышленной площадки будет завершено.
Я знаю о волнениях, которые охватили Звериноголовское из-за освоения месторождения Добровольное. Чтобы снять напряжение, мы проводим экскурсии для местных жителей. Они приезжают группами по 20-25 человек, видят производство, наше отношение к экологии и технике безопасности, и кардинально меняют мнение о «Далуре». Отрицательных отзывов от тех, кто побывал у нас, я не слышал. Мы все-таки государственное предприятие, не какая-нибудь лавочка. Здесь все серьезно.
Я знаю о волнениях, которые охватили Звериноголовское из-за освоения месторождения Добровольное. Чтобы снять напряжение, мы проводим экскурсии для местных жителей. Они приезжают группами по 20-25 человек, видят производство, наше отношение к экологии и технике безопасности, и кардинально меняют мнение о «Далуре». Отрицательных отзывов от тех, кто побывал у нас, я не слышал. Мы все-таки государственное предприятие, не какая-нибудь лавочка. Здесь все серьезно.
Свое будущее связываю только с «Росатомом» и, в первую очередь, с «Далуром». Когда начнется добыча в Шумихе и Звериноголовском, я буду курировать эти производства. Хохловское месторождение – первое в очереди.
Первые геологоразведочные работы на Далматовском месторождении проводили в 1986-1989 гг. Когда сегодня мы вскрываем законсервированные блоки, мне нужно составить детальную картину того, что есть под землей: уточнить положение рудного тела и литологического состава пород, описать их, подсчитать запасы урана и нанести фактический материал на карту. От нее будут зависеть наши дальнейшие действия.
Я учился на геолога-поисковика. В эту профессию тянутся за тайгой, романтикой. В свое время я работал в компании «Алроса» и ходил поисковыми маршрутами в Якутии. Здесь другая специфика, больше цифр и расчетов, но изучать, как ведет себя рудное тело, очень интересно.
Я учился на геолога-поисковика. В эту профессию тянутся за тайгой, романтикой. В свое время я работал в компании «Алроса» и ходил поисковыми маршрутами в Якутии. Здесь другая специфика, больше цифр и расчетов, но изучать, как ведет себя рудное тело, очень интересно.
Михаил Ворванин,
геолог
геолог
Мы сотрудничаем с Северским технологическим институтом НИЯУ МИФИ. Это ядерный университет. Не так давно его сотрудники разработали компьютерную программу подсчета запасов для нашего типа месторождений. Теперь мы ее осваиваем.
В Курганскую область я вернулся домой и вот уже шесть лет как на «Далуре». Мне хотелось узнать, как организовано горнодобывающее предприятие. Скорая разработка Хохловского и Добровольного месторождений – одна из причин, почему я не уезжаю. Там будет неизученное, неизвестное. Это близко по духу геологам, которое всегда ищут что-то новое.
В Курганскую область я вернулся домой и вот уже шесть лет как на «Далуре». Мне хотелось узнать, как организовано горнодобывающее предприятие. Скорая разработка Хохловского и Добровольного месторождений – одна из причин, почему я не уезжаю. Там будет неизученное, неизвестное. Это близко по духу геологам, которое всегда ищут что-то новое.
Скорая разработка Хохловского и Добровольного месторождений – одна из причин, почему я не уезжаю. Там будет неизученное, неизвестное.
Уже пятнадцать лет я отвечаю за энергообеспечение «Далура». На предприятие пришел электромехаником в конце восьмидесятых, потом занял нынешнюю должность, и теперь вся энергетика завода сделана так, как я ее вижу.
В 2002 году началась обширная реконструкция. Тогда мы и создали надежную систему энергоснабжения, которую я считаю одной из лучших среди существующих на подобных предприятиях. У нас хорошая котельная с КПД 95%. На момент появления в 2005 году ей не было аналогов в Уральском регионе. Сейчас мы работаем над собственной генерацией. По подсчетам, она позволит экономить до миллиона рублей в месяц.
В 2002 году началась обширная реконструкция. Тогда мы и создали надежную систему энергоснабжения, которую я считаю одной из лучших среди существующих на подобных предприятиях. У нас хорошая котельная с КПД 95%. На момент появления в 2005 году ей не было аналогов в Уральском регионе. Сейчас мы работаем над собственной генерацией. По подсчетам, она позволит экономить до миллиона рублей в месяц.
Сергей Лыгалов,
главный энергетик
главный энергетик
При моем участии на «Далуре» произошло несколько знаковых событий. Во-первых, мы внедрили станции управления погружными насосами с частотными преобразователями. Производительность насоса регулируется удаленно, и процесс подземного выщелачивания стал более управляем – его можно ускорить или замедлить. Во-вторых, вместе с коллегами мы перевели «Далур» на самонесущие изолированные провода ЛЭП. С ними производство стало еще более пожароопасным, и повреждений, связанных с ветрами и грозами, стало значительно меньше.
В молодости я семь лет отдал школе. У меня не получалось быть педагогом, потому что я люблю видеть результат своего труда. Оказавшись на «Далуре», я понял, что значит испытывать от работы удовлетворение. Вопрос вовсе не в деньгах. В свое время я получал выгодные предложения, но не ушел. «Далур» разрабатывает довольно бедное месторождение, но в этих условиях у нас самая высокая производительность труда и самая низкая себестоимость продукции даже в сравнении с передовыми странами, с Казахстаном.
Я посвятил урану почти тридцать лет. Сын отучился на инженера-химика и пришел на «Далур». И невестка тоже здесь. Если бы я чего-то боялся, меня бы здесь не было, и сына бы я не пустил. А он работает на том участке, где получают урановый концентрат. Я отношусь к этому спокойно и считаю, что не нужно раздувать тему какой-то угрозы. Соблюдайте элементарные правила, и все будет нормально.
В молодости я семь лет отдал школе. У меня не получалось быть педагогом, потому что я люблю видеть результат своего труда. Оказавшись на «Далуре», я понял, что значит испытывать от работы удовлетворение. Вопрос вовсе не в деньгах. В свое время я получал выгодные предложения, но не ушел. «Далур» разрабатывает довольно бедное месторождение, но в этих условиях у нас самая высокая производительность труда и самая низкая себестоимость продукции даже в сравнении с передовыми странами, с Казахстаном.
Я посвятил урану почти тридцать лет. Сын отучился на инженера-химика и пришел на «Далур». И невестка тоже здесь. Если бы я чего-то боялся, меня бы здесь не было, и сына бы я не пустил. А он работает на том участке, где получают урановый концентрат. Я отношусь к этому спокойно и считаю, что не нужно раздувать тему какой-то угрозы. Соблюдайте элементарные правила, и все будет нормально.
Follow UNO on Facebook
