- Александр, в чем конкретно заключается ваша работа на «Башминералресурсе»?

- Обслуживаем технику 24/7. Наш штаб постоянно находится на карьере – отслеживает на компьютере состояние машин. В любой момент можем провести электронную, техническую диагностику. Ребята практически живут на карьере, проводят утренние и вечерние осмотры. Мы решаем любые технические вопросы – фактически это аутсорсинг. Ключевая задача – не допустить поломку. Если мы не выпустим самосвалы либо экскаваторы на линию – не будет отгрузки, Новолипецк не получит сырье, не переведет деньги. Все закономерно.

- Вы работаете по аутсорсингу в плане снабжения и технологических решений. О каких именно решениях идет речь?

- Сейчас объясню. На предприятиях, с которыми мы работаем, в основном используют импортную спецтехнику. И когда она ломается, возникают большие проблемы с запчастями – иногда их вообще не найти. Мы делаем так, чтобы техника не стояла. Как мы найдем детали, как заставим машину работать – клиенту об
этом думать не приходится. Можем в кратчайшие сроки привезти запчасти из любой точки мира (бывало, даже из Малайзии) или изготовить их. В последний раз, например, понадобился вал, который производят только в Германии. А мы сделали его на Магнитогорском металлургическом комбинате и поставили клиенту.
Нам дали 90 дней – справились за две недели. Наш хлеб – нестандартные решения. Когда официальные дилеры отказывают, мы решаем вопрос.

- С предприятиями каких сфер работаете? Любой техникой занимаетесь?

- Со всеми, относящимися к горнодобывающей промышленности. Можно сказать, у нас закрытый цикл: от земных недр до выхода готового материала. Конвейерная линия, дробильные комплексы, транспортные средства, литейное производство… Хоть техника, хоть станки – нам без разницы, с чем работать. Приезжаем на место, смотрим, говорим: «Да, мы решим задачу». Недавно вот роторные печи модернизировали. Если требуется помощь, обращаемся к финским и немецким инженерам, с которыми работаем по договору.

- Какая задача была самой сложной?

- От «Башминералресурса». Техника американская, непростая: Caterpillar и других производителей. С сервисом были трудности – машины постоянно ломались, а с официальным дилером никак не могли найти общий язык. Из-за этого постоянно был простой. Мы отработали всю систему, сделали статистику. Наладили взаимоотношения с ребятами, тоже использующими эту технику в России. Теперь в случае необходимости обмениваемся с ними деталями: у нас сломалось что-то – они высылают запчасть из противоположной точки страны и наоборот. В результате вывели работоспособность техники «Башминералресурса» на 99%, включая машины Могилевского автомобильного завода. Сложнее всего было перестроить программное обеспечение, научить людей им пользоваться. Зато если машина ломается, мне на телефон прилетает сообщение, я увижу поломку, и ребята тут же поедут чинить.

- Сколько у вас сотрудников?

- Непосредственно на «Башминералресурсе» работают четверо. Все привыкли, что должен быть огромный офис и много людей. Но нам большой штат не нужен. Главное – обеспечить качество услуг. А для этого достаточно высококвалифицированного инженера, который на месте грамотно поставит задачу десятерым рабочим, знающим, грубо говоря, как откручивается и закручивается гайка. Техзадание можно прописать и с ноутбука. В этом нет ничего сверхъестественного: 21-й век на дворе, все реально. Мы можем с минимальным количеством затрат брать на обслуживание большие объекты.

- Машина не может работать беспрерывно. Какой простой допустим?

- Стремимся к коэффициенту 0,9. Это значит, что 27 дней из 30 машина работает бесперебойно, кроме часов, затраченных на техобслуживание и обеденное время. Это «окно» для технарей, которые должны обслужить ее и спрогнозировать поломки настолько четко, чтобы устранить их либо сразу, либо во время ТО – все зависит от сложности. Если мы где-то допустим ошибку и техника встанет, например, ночью, коэффициент сразу упадет. Поэтому просчитываем все до мелочей. Если на одной машине что-то сломалось, то запчасть заказываем сразу на все. Нашли слабое место – будем проверять его ежедневно, еженедельно.

- На всех предприятиях такой коэффициент?

- Если на них используют отечественную технику - нет. Мы доводим коэффициент до 0,7 максимум. Но у российских машин свои преимущества – все запчасти в наличии. Кувалда и смекалка – и ремонт готов. Только мы стараемся не работать с примитивной техникой. Во-первых, нам самим неинтересно. Во-вторых, это неприбыльный бизнес. Прибыльный – сложные задачи, которые у других не получается решить.

- Вы называли МоАЗ, Caterpillar. С какой техникой еще работаете?

- Liebherr, Komatsu, БелАЗ, Shantui… В общем, с любой, используемой в горнодобывающей промышленности: экскаваторами, бульдозерами, погрузчиками. Бренд неважен. Вся техника примерно одинаковая. Никто не придумал новый двигатель внутреннего сгорания или топливную систему. Здесь вопрос задач. Ставьте любую
– мы будем решать.

- Заводы-изготовители запрашивают у вас обратную связь?

- С этого года официальные дилеры и заводы-изготовители стали теснее с нами общаться. Вот купили для экспериментов маленький МоАЗ, у которого коэффициент еле дотягивал до 0,05, - постоянно что-то ломалось, и грейдер ДЗ-98 Челябинского завода имени Колющенко с коэффициентом 0,7. Задача была догнать до 0,9. Грейдер догнали. Поставили импортные сальники, узлы, клапаны – много чего. Сейчас он реально работает, как иностранный. У него хороший коэффициент выпуска, и к тому же он прост в работе.

Технику МоАЗа серьезно модернизировали. После этого нас пригласили на БелАЗ, в холдинг которого сейчас входит МоАЗ, чтобы поговорить о наших доработках. Они были удивлены, что за 40 лет существования этой машины кто-то «заставил» ее так качественно работать.

Это вылилось в серьезный проект. В России сегмент сочлененных самосвалов никем не занят. На нем работают, по сути, Volvo да Komatsu. А есть МоАЗ, которому интересна эта ниша. Мы подписали соглашение с Белоруссией о том, что здесь будет испытательный полигон. Наша задача – адаптировать машину. Она вышла очень дорогостоящей: двигатель Cummins, коробка Allison, раздатка БелАЗ, карданы немецкие. Мы хотим доработать машину так, чтобы все узлы и комплектующие были отечественные, – это позволит снизить
себестоимость, и затем испытать ее на полигоне. Работаем вместе с инженерной группой «Автотехинмаш» - представителем БелАЗа и Могилевского автомобильного завода, так что они вместе с нами будут жить на карьере.

Если все получится, эта машина вытеснит с российского рынка импортную технику.

Кстати, знаете, чем знаменит БелАЗ на весь мир? Он делает самый большой в мире самосвал грузоподъёмностью 450 тонн. Мы покатались на одном, когда были там. Он просто огромный. Сейчас они адаптируют системное управление на машину – можно будет управлять с пульта без участия оператора.

- Слушаю вас, и у меня возникают ассоциации с «тачкой на прокачку»…

- Можно и так сказать. Но суть в чем: МоАЗ сделал хорошую машину, а продать ее не может, потому что она стоит как импортная. Мы хотим ее модернизировать, создать абсолютно новую. Да, на первую придется сильно потратиться, но остальные обойдутся дешевле. В результате мы получим огромный рынок сбыта. Загвоздка в том, что по законам Белоруссии нам не могут отдать эту машину на испытания бесплатно. В течение трех месяцев мы должны вернуть им валютный сбор, иначе у директора завода будут проблемы.