Храм души

Белые своды, высокие окна-­арки и потрясающая акустика – в светлых нефах храма Иоанна Предтечи отчетливо слышен даже робкий шепот. Это довольно большое святилище для деревни – крышу венчают пять сверкающих глав, а в зале во время службы могут разместиться сотни прихожан. Правда, в новой жизни храм не знает такого количества посетителей: обычно их меньше десяти. «Хорошо, что и эти приходят», – считает староста и ключник Сергей, заодно заведующий иконной лавкой и церковной библиотекой.
Деревня не при смерти, как первым делом можно подумать, хоть по сравнению с советским периодом Широково и потеряло в объемах. Дело в том, что рассчитывать на дореволюционный уровень религиозности не приходится: большинство людей, оставшихся в православной традиции, привыкли к скупым проявлениям веры. Восстановление храма с более чем двухсотлетней историей проще всего считать вкладом в сохранение цивилизации: здание входит в список объектов культурного наследия федерального значения. Еще несколько поколений назад уклад без него был просто немыслим – и храм мог бы жить уже как иллюстрация ушедшей эпохи, как памятник всему, что происходило на зауральской земле в XVIII­XX веках. Но для Александра Столбова, инициатора и координатора реставрационных работ, это все же осознанный шаг на собственном пути к Богу.

- Реставрация у нас продолжается уже лет восемь, – рассказывает он. – Как появляются деньги – сразу же что­-то делаем. Средства собираем всем миром, всех жертвователей я даже лично не знаю; участвовали люди из Челябинска, кто­-то давал буквально тысячу рублей… Сейчас внутренняя реконструкция завершена, осталось привести в порядок фасад. А когда мы впервые зашли, здесь все гнило, окна были выбиты, свод разрушен и везде валялись кучи бутылок. Мы начали с того, что убрали мусор, изломанные полы и балки, завезли 400 тонн песка, чтобы сделать бетонную стяжку и положить плитку. Со временем подвели газовое отопление, а изначально здесь работали печи – они сохранились лучше всего, как и дымоходы, потолки и чугунные колонны.

Сегодня о ранней истории церкви напоминает лишь одна стена, расписанная неизвестным художником. А безобразные следы разрухи начисто стерты: свет и покой царят внутри и снаружи. До XIX века здесь была и своя колокольня, согласно описи располагавшая семью колоколами: самый большой из них, благовестный, весил 1702 кг. В 1840-­е ее разобрали при перестройке. В 1930-­е закрыли и разорили сам храм. Он долго был складом, а после – грудой монолитных глыб: правление колхоза им. Свердлова просило областные власти разобрать здание на кирпичи. Непоправимого все-­таки не случилось, и к 2012­-му все вернулось на круги своя: храм вновь обрел кресты, снятые в 1929-­м, а вплотную к нему встала новая колокольня.

Воскрешал внутреннее убранство мастер из Болгарии. В прошлом году его не стало; похоронили в церковной рощице – вдали от родины, но рядом с местом, в которое он вкладывал душу в последние дни. Золоченый иконостас изготовили в столярной мастерской Далматовского монастыря, а автором икон, писаных на дереве, а не на бумаге, как в большинстве сельских церквей, стал художник Павел Рублев (интересное совпадение, не находите?). Неподалеку от алтаря хранятся мощи святого Далмата – старца, принесшего в Зауралье христианство: это еще одно примечательное отличие широковского храма. Даже в безмолвном уединении он больше не кажется необитаемым – вера и труд людей наполнили его силой.
Службы в Широково в среднем проходят два раза в месяц. Храм Иоанна Предтечи приписан к Далматовскому монастырю; у него нет священника, который жил бы здесь постоянно. В установленный срок настоятель монастыря игумен Варнава сам приезжает сюда – вместе с певчими, алтарниками и всеми необходимыми атрибутами. Они служат с неугасающим рвением, хоть и желающих им внимать подчас критически мало.

- Вся богослужебная жизнь приписного храма связана с монастырем, – объясняет игумен. – С одной стороны, это хорошо: мы не зависим от возможности населения содержать приход. Людям это было бы тяжело: котельная, электричество, различные хозяйственные нужды… Как правило, сельские храмы находятся в сложных условиях, и независимость от материальной составляющей сложно переоценить. С другой стороны, если бы в храме постоянно жил священник, он был бы ближе к местным жителям, зная его, они могли бы больше ему открываться. И службы проводились бы чаще. Но в нашей епархии не хватает духовенства, во многих храмах священник приезжий, приходится подстраиваться под ситуацию. К тому же в деревнях прихожане, как правило, еженедельно не появляются: народу мало, все друг друга знают и стесняются ходить в храм. Особенно мужчины. Традиция, к сожалению, разрушена. И чтобы ее воссоздать, требуется усилие самого человека, который иной раз боится его совершить.

Руководитель Северо-­западного управления автомобильных дорог, а в недавнем прошлом глава Далматовского района Александр Столбов продолжает помогать церкви. Он родился и вырос в этих местах, и даже расставшись с муниципальной должностью, отчасти чувствует за них ответственность. С готовностью относится к любой просьбе – вплоть до посева газонов и прокладки бордюров на территории Далматовского монастыря. Одна из последних идей по благоустройству обители – установка памятника ее основателю, святому Далмату, – воплотилась 6 августа, в день обретения мощей преподобного старца. Бронзовое изваяние, чье появление Столбов тоже взялся курировать, встало на полутораметровый постамент напротив церкви «Всех скорбящих радосте».
Монумент изготовили на благотвори­тельные взносы предпринимателей Курганской области.Автор скульптуры – Ольга Красношеина, известная курганцам как автор памятников Тимофею Невежину и Терентию Мальцеву. Своего нового героя она увидела иноком, пришедшим когда­-то в Исетскую пустынь с иконой Успения Богоматери. Старец изображен в ангельском чине, он аскетичен и даже немного суров. Полы одежд вздымаются точно крылья – торжественное и одухотворенное зрелище.

- Изображения святых в виде скульптур больше характерны для западной римско-­католической традиции, – комментирует игумен Варнава. – Но и православным канонам это не противоречит: например, мы знаем пермскую деревянную скульптуру. Само слово «памятник» подразумевает дань уважения человеку, в честь которого он установлен, и мы хотим отдать эту дань основателю монастыря. Преподобный Далмат был стойким подвижником благочестия. Он не стремился к созданию обители – напротив, хотел уйти подальше от мира, но Господь все­-таки призвал его на это поприще. Многие посетители нашего монастыря ничего не знают об этом. А тут сам памятник указывает на основателя, они начинают спрашивать, интересоваться. Поэтому появление монумента имеет и духовное, и познавательное значение – важно, чтобы люди знали историю.

Как и храм Иоанна Предтечи, Далма­товский монастырь постепенно оправляется от ран, нанесенных безжа­лостным социалистическим режимом. От ревущих цехов «Молмашстроя», занявших благодатную территорию в 1946 году, осталось только невзрачное здание газовой котельной, но и оно не будет вечно портить ансамбль. Монастырь тоже относится к значимым памятникам культуры и реставрируется на средства федерального бюджета – в частности в этом году восстанавливаются грандиозный Успенский собор и южные кельи.
Конечно, работы еще через край: нужно привести в порядок здание духовного училища, стены и башни, наладить коммуникации... Объем государственных денег не бесконечен; помощь нужна десяткам объектов по всей стране, и самое главное по-­прежнему предстоит делать самим: ежедневным трудом поддерживать облик обители, а через него – веру в себе и тех, кто туда приезжает. Ведь смысл церковных зданий не в том, что они простоят долго, а в спасении человеческих душ – самого важного, что только может быть на земле. И если есть Бог, есть жизнь за пределом познания, эти усилия принесут вечные плоды. ///