- Осенью на арматуростроительном форуме курганские заводы высказали идею создать межрегиональный кластер. Зачем он им?

- Кластер, сообщество, ассоциация – название в данном случае не принципиально. Нам нужна площадка
для общения и сотрудничества. Предприятия, которые пользуются продукцией наших арматуростроителей,
находятся на Севере. Если появится профессиональный союз, который свяжет производителей и заказчиков арматуры, они начнут лучше понимать потребности друг друга.

Мы вышли на Минпромторг с предложением объединить в кластер ХМАО, ЯМАО, Курганскую и Тюменскую области. Нас поддержали с оговоркой: «Охватите не только трубопроводную арматуру, а все нефтегазовое оборудование».

Официально назваться кластером мы пока не можем, так как не закончено документальное оформление, зато имеем главное – значимый проект, который придает смысл объединению в кластер наших регионов.

- Что это за проект?

- Создание полигона для испытания нефтегазового оборудования.

Проведение испытаний требует целую инфраструктурную систему. Часть ее уже существует, например, в виде Курганского центра испытаний, сертификации и стандартизации. При Центре открыта лаборатория, на стендах которой можно убедиться, соответствует ли новое оборудование нормам качества. Но одной лаборатории
недостаточно, когда речь идет о сложном наукоемком оборудовании. Его следует многократно испытывать не в смоделированных условиях, а в близких к естественным – на полигонах.

- А сейчас полигоны есть или инновационное оборудование остается недоиспытанным?

- После лаборатории оборудование идет на коммерческую скважину. Попасть туда сложно, предварительно надо договариваться с собственником. На скважине с новым, неопробованным оборудованием вам никто не рад. Все перестраховываются: вдруг что-то пойдет не так? К тому же у скважины есть собственный план работы. Испытания приходится вклинивать между рабочими задачами.

Эта ситуация порождает несколько проблем, среди которых – долгое внедрение в серийное производство отечественного инновационного оборудования. Если мы создадим полигон с испытательными, пожарными, сейсмическими стендами, у наших заводов появятся условия для быстрого выхода на рынок.

- Почему для появления полигона потребовался межрегиональный кластер?

- Потому что у Минпромторга вышла программа освоения Арктики. В ней и прописано, что должны появиться полигоны. На их создание выделят средства из государственного бюджета, но деньги дадут только на арктическую зону: ЯМАО и два района ХМАО. Курганская область туда не попадает. Зато в составе межрегионального кластера принять участие в программах Минпромторга реально.

- Выходит, идея полигона принадлежит не вам, а специалистам из Москвы?

- Это верно отчасти. Минпромторг предложил создать полигон чуть ли не на берегу Ледовитого океана. Мы с Виктором Мальцевым сели, подумали: «Кто туда поедет? Какие научные кадры? Там же нет никакой
инфраструктуры!» И составили собственное предложение: разместить полигон у города, например, Ноябрьска или Сургута. Еще лучше – на площадях индустриального парка, где есть и производственные помещения, и условия для работы научных сотрудников.

Чтобы это стало возможным, Виктор Мальцев изменил концепцию полигона. Изначально испытательные стенды хотели устанавливать на скважинах, вышедших из промышленного пользования. Сложность в том, что скважинные жидкости из разных скважин различаются составом. В одних содержится примесь воды, в других – газ или песок, и всегда в разных пропорциях.

Получается, оборудование, предназначенное для эксплуатации в разных условиях, планировали испытывать в одинаковых. Это было бы неправильно. Мальцев разработал концепцию, не привязанную к конкретным скважинам. В помещении устанавливают наливные цистерны и наполняют их жидкостью из скважины, для которой оборудование изготовлено. Потом задают нужную температуру и давление. Получается почти как в жизни.

Минпромторг зацепило наше предложение, его одобрили. Врио губернатора Вадим Шумков написал письмо Николаю Цуканову, полпреду Президента России в УрФО, Цуканов – в ЯНАО и ХМАО. Нам с Мальцевым как рабочей группе дали полномочия действовать. Мы пообщались с правительствами обоих автономных округов и тоже получили поддержку. Были названы варианты городов для размещения полигона: Ноябрьск, Сургут и Югорск. Теперь следует определиться, кто будет представлять ЯНАО и ХМАО в составе рабочей группы, и в
расширенном составе лететь в Москву, в Минпромторг.

- Вы сказали, полигон ускорит освоение инновационной продукции. Насколько?

- Да, будут уходить не годы, а месяцы. Еще мы надеемся, что появление полигона в ХМАО или ЯНАО обеспечит плотное общение специалистов с двух сторон: разработчиков и потребителей. В прошлом году Вадим Шумков привез в Курганскую область нефтяных «генералов» из «Газпрома», «Транснефти», «Роснефти». Но дело руководителей – дать добро. Дальше следует горизонтальное взаимодействие на уровне механиков, технологов, конструкторов. Они будут встречаться на полигоне и разговаривать очно.

Конечно, красиво выглядит глобальная цель – импортозамещение. Основная доля импорта в нефтегазовой отрасли приходится на высокотехнологичную арматуру. Мы производим ее мало и долго еще и потому, что она требует многократных испытаний, а испытывать нам ее не на чем.

Не надо забывать, что инновационная продукция является и экспортоориентированной. Значит, одним проектом мы ускорим развитие трех направлений. При этом высокие технологии – это высокая добавленная стоимость, рабочие места, налоги. Сегодня в отрасли сложная ситуация с сертификатами качества. Их фальсифицируют, заказчики покупают арматуру, а по сути – кота в мешке. Мы же предлагаем создать независимый надежный полигон с государственным участием, результатам испытаний которого будут верить.

- Во сколько обойдется проект?

- На создание полигона могут выделить до двух миллиардов рублей при условии, что 30% суммы софинансирует регион.

- Какой? Наша область?

- Нет, тот, где полигон будет находиться.

- Но тянущая сила проекта именно Курган?

- Да. Мы с Мальцевым ознакомились с программой Минпромторга и посчитали, что наши компетенции здесь пригодятся. У нас есть уникальный опыт. Мы получили его, пока создавали в Кургане Центр испытаний. Оказалось, это неимоверная головная боль – воплотить в жизнь подобный замысел, вырастить коллектив испытателей.

- Не появится ли желающих занять ваше место в ряду реализаторов проекта?

- Конкуренции быть не может. Полигон – единственный в своем роде проект. Прецедентов не было, и на рынке отсутствуют специалисты с компетенциями такого рода. Чтобы реализовывать эту идею, нужны не одна, не две головы – много.

С другой стороны, изначально в Минпромторге продвигали вариант с обустройством полигонов на скважине.
На мой взгляд, эта концепция имеет существенные недостатки, хотя мы не конкуренты, просто смотрим под разным углом на один и тот же предмет. Противостояния не будет. Я надеюсь подключить тех специалистов к нашему проекту и работать уже сообща.

- Люди наверху, в Минпромторге, прислушиваются к вам? До них возможно донести ваше видение концепции полигона?

- Если бы Мальцев не получил полномочия в Минпромторге, разве мы занимались бы этим?

Сейчас такое время, когда всем требуются свежие идеи. Москве тоже. Людям, которые сидят в кабинетах, неоткуда их взять. Найти их возможно только будучи здесь, на земле, возле станка. Поэтому чиновники становятся легкими на подъем, как только видят инициативу снизу, чувствуют поддержку.

Сначала полигоном мы занимались вдвоем с Виктором Мальцевым. Позже присоединился директор МКТ-АСДМ Ильгиз Чиняев. Это значит, он тоже почувствовал перспективность проекта. Понимают ее и директора зауральских заводов. Ведь все завертелось с их подачи. По большому счету, инициатива создать полигон – не моя, не Виктора, а участников кластера. Потом была поддержка губернатора, Цуканова, властей ЯНАО и ХМАО. Следующая ступень – снова Минпромторг и выбор площадки для полигона.

- Что в сухом остатке получит Курганская область от вашей инициативы?

- В будущем ситуация обернется пользой для предприятий арматуростроительного кластера и нашей испытательной лаборатории. Заводы выиграют, если внедрение инновационной продукции станет быстрее и если они получат часть заказов на оборудование для оснащения полигона.

В то же время, когда мы начнем разрабатывать бизнес-план проекта, постараемся отдать часть функций
полигона нашему Центру испытаний. У нас есть прекрасные стенды, например гидрокольцо, дублировать которые нет смысла.

- Насколько я знаю, на рынке нефтегазового оборудования существует проблема поддельных сертификатов. Частные компании подмяли это дело под себя. Некоторые из них продают
документы, подтверждающие прохождение испытаний, когда никаких испытаний и не было. Нефтегазовые гиганты защищаются от подделок и обязывают поставщиков проходить
собственную сертификацию. Это так?

- Да, сейчас у всех нефтегазодобывающих компаний есть свои полигоны, хотя их требования мало чем отличаются друг от друга. Заводы хотят получить доступ к поставкам и вынуждены тратить несколько миллионов на сертификацию каждой единицы продукции. В остальном мире все иначе. В США действует
единственный полигон. Он находится в Техасе и выдает сертификаты, с которыми тебе открыта дорога и в «Шелл», и в «Мобил». Наша ситуация – это нонсенс, глупость, которая страшно задерживает развитие отрасли.

- А покупателям арматуры: «Лукойлу», «Газпрому» – выгодно, чтобы существовал независимый полигон? Признают ли они сертификаты, выданные на стороне?

- Нам предстоит добиться их лояльности и создать комплексную систему испытаний. Следом через Минпромторг внесем изменения в законодательство, чтобы для всех действовал единый сертификат. Сейчас Росаккредитация закрывает и закрывает частные центры, фальсифицирующие результаты испытаний. За сферой нужен жесткий контроль со стороны государства. К этому все идет.

- Все-таки изменение законодательства – тонкий вопрос. Мне кажется, в нем можно увязнуть надолго.

- На все политическая воля.

- Она есть?

- А куда деться, если вопрос о сертификатах стали поднимать сами нефтяники и газовики. Когда говоришь с ними с глазу на глаз, они подтверждают: «Да, много некачественной продукции. Сделайте единую систему, мы под нее подпишемся». Назрели перемены, они витают в воздухе, и их готовы решать все: от правительства до производителей.

- Когда на полигоне испытают первое оборудование?

- Мы предложили концепцию, но реализовывать ее будем уже не мы с Мальцевым. Если Минпромторг даст зеленый свет и на следующем этапе, в ЯМАО или ХМАО создадут организацию, которая возьмется за разработку бизнес-планов, составление смет. Мы будем помогать как консультанты, идеологи, опытные
товарищи. Процесс, конечно, долгий. В идеале к 2020 году определимся с площадками и выйдем на тендер по
строительству. Но как пойдет, сказать трудно. На полигоне будут установлены сложные стенды, а в свое время только на гидрокольцо для Центра испытаний мы потратили два года.

- Кто будет разрабатывать стенды? Найдутся ли специалисты необходимого уровня?

- Есть и люди, и заводы: в Кургане – нестандартного оборудования, в Пензе. При нескольких институтах существуют кафедры, которые работают по нестандартике.

- То есть сейчас дело за Москвой?

- Да, совещание в Минпромторге планируется в июле. Потом, если все пройдет успешно, начнем решать организационные вопросы: кто будет отвечать за реализацию, каково будет финансирование.

- В основу проекта полигона положен четырехлетний опыт работы арматурного кластера и центра испытаний трубопроводной арматуры. За это время мы столкнулись с серьезными системными проблемами и противоречиями на нефтегазовом рынке, которые невозможно решить в рамках кластера или одного региона.

- Вы о преобладании на внутреннем рынке импортного оборудования?

- В том числе. По данным Научно-производственной ассоциации арматуростроителей за 2018 год, из-за рубежа
в Россию ввезли 56% трубопроводной арматуры. Если взять нефтегазовую отрасль в целом, то по некоторым позициям доля импорта составляет 70-80% нефтегазового оборудования. При этом общепринятый уровень импорта, обеспечивающий энергетическую безопасность государства, не должен превышать 15-20%. Стало очевидно, что санкции – это надолго, поэтому основной наш резерв – развитие внутреннего рынка и межрегиональной кооперации. Причем это колоссальный резерв, сегодня в арктической зоне РФ реализуются десятки крупнейших нефтегазовых проектов мирового уровня, а это налоги, сотни тысяч рабочих мест, новые возможности технологического развития энергетического машиностроения и т.д. Сейчас доля отечественной продукции в нефтегазовых проектах составляет 10-15%, и, как правило, это вспомогательное, а не основное технологическое оборудование.

- Почему так происходит?

- Все крупные отечественные нефтегазовые проекты разрабатываются иностранными проектировщиками, по зарубежным стандартам, и, естественно, в них используются только импортные комплектующие и нефтегазовое оборудование. При этом импортная продукция поставляется с международными сертификатами соответствия, полученными за границей. Парадоксальность ситуации состоит в том, что для участия в отечественных проектах российские поставщики должны сертифицировать свою продукцию по международным правилам и соответственно быть включены в проектные каталоги и справочники. Сделать это без государственной поддержки практически невозможно, так как проекты разрабатываются задолго до их реализации, поэтому пять лет мы уже потеряли.

- Как такая ситуация вообще могла возникнуть?

- В России нет единой независимой (читай, государственной) системы сертификации качества и испытаний нефтегазового оборудования. В свое время государство потеряло контроль над этой сферой. Как только в нее
пришли частные фирмы, сразу появились недобросовестные испытательные лаборатории. У них нет дорогостоящего испытательного оборудования, высококвалифицированных специалистов, они просто продают сертификаты, «рисуя» в протоколах то, что им надо. Нефтегазовые компании защищаются от фальсификата, как могут, например, отдают предпочтение иностранным поставщикам или создают свою корпоративную систему сертификации. Чтобы российский производитель оказался в реестрах поставщиков, ему необходимо сертифицироваться у каждой нефтегазовой компании отдельно. В итоге одно и то же изделие может сертифицироваться по три-четыре раза, а это большие временные и финансовые затраты, которые
неоправданно увеличивают себестоимость продукции. И только в последнее время под давлением санкций и
высокого курса валют ситуация на российском нефтегазовом рынке стала постепенно меняться, как говорится, «нет худа без добра».

- То есть импортное подорожало, заказчики обратились за оборудованием к нашим производителям, а у них его не оказалось?

- Да, европейские партнеры, как правило, поставляют нам наукоемкое, высокотехнологичное и дорогостоящее
нефтегазовое оборудование. Чтобы заменить его отечественным, необходимо провести большой объем НИОКР, включая стендовые и полигонные испытания, сертифицировать эту продукцию в международных центрах, а малым и средним предприятиям это просто не под силу.

- Что мешало заводам взяться за производство раньше?

- Создание инновационной продукции – сложный, дорогостоящий, длительный и высокорискованный процесс, именно здесь и нужны комплексная поддержка государства и заинтересованность со стороны нефтегазовых компаний. Сейчас именно это и происходит. На российском рынке появился спрос на отечественное инновационное оборудование и проведение реальных независимых испытаний.

К тому же машиностроительная инновационная продукция, как правило, может быть не только импортозамещающей, но и экспортоориентированной. Поэтому мы получаем максимальный экономический эффект.

- Об импортозамещении говорят последние годы, но нефтегазовой отрасли это коснулось только сейчас?

- Разговор идет давно, лет 10-15. Сначала импортозамещение шло по простому пути. Предприятия поставляли на рынок более традиционные и понятные в освоении изделия, по имеющимся наработкам в своей специализации, да и реальный спрос на импортозамещение на нефтегазовом рынке был небольшой. Все стало меняться, когда установился высокий курс валют и санкционное давление. Стало понятно, надо переходить на другой, более высокий организационный и технологический уровень развития импортозамещения. Сейчас началось активное освоение и развитие Арктической зоны, в том числе шельфа.
Дальнейшее развитие нефтегазового рынка смещается в Арктику, туда будут вложены сотни миллиардов рублей. Наши предприятия хотели бы участвовать в этих масштабных и стратегически важных проектах. Поэтому изучив программу Минпромторга по развитию Арктической зоны России, где предусмотрено создание испытательных полигонов, мы разработали свою концепцию промышленного полигона, в которой
учли предложения и потребности наших арматурных предприятий, и выступили инициаторами нового проекта.

- Почему вы?

- В Кургане уже работает Центр испытаний, сертификации и стандартизации трубопроводной арматуры. У нас есть необходимые компетенции, квалифицированные специалисты, есть опыт проведения сертификации и испытаний, разработки и производства инновационного нефтегазового оборудования. Ни в Ханты-Мансийском, ни в Ямало-Ненецком автономном округе нет таких компетенций и специалистов, поэтому в этом
проекте интересы и возможности наших регионов совпали и дополнили друг друга. Постепенно идея полигона превратилась в серьёзный межрегиональный проект, который активно поддержан правительствами регионов и всеми участниками рынка.

- Что дает реализация проекта Курганской области?

- При том, что проект будет реализован на территориях ЯНАО и ХМАО, курганские предприятия тоже получат свои бонусы:
• возможность активного участия в реализации программ развития Арктической зоны РФ, а это увеличение объемов производства, налоговых отчислений, новые рабочие места и т.д.
• расширят собственную номенклатуру за счет освоения дорогостоящей, инновационной и наукоемкой продукции, необходимой для освоения арктических месторождений.
• смогут участвовать в изготовлении уникального и дорогостоящего стендового оборудования для полигона, его стоимость составит 1-1,5 млрд. руб.

Предприятия смогут активнее развивать свой научно-исследовательский потенциал и получать государственную поддержку, участвуя в стратегически важных отраслевых программах НИОКР.

- Звучит все красиво, и вспоминается поговорка: гладко было на бумаге…

- Я давно профессионально занимаюсь реализацией проектов, можно сказать, это мое призвание, и все они начинались с мечты или красивой идеи. Я долго был на вахте в Тюменской области, работая на Курганском машиностроительном заводе, занимался развитием и продвижением снегоболотоходов, объездил весь Север, от Архангельска до Хабаровска. Как только узнал про арктические программы, снова потянуло в эти суровые, но замечательные места, стал собирать информацию, анализировать – так появилась идея Центра арктических испытаний, затем полигона. Другое дело, если не принимать во внимание развитие рыночных тенденций, постановления правительства, не учитывать сегодняшних приоритетов государства и рыночных реалий, не найти стратегических союзников и партнеров, проект никогда не будет реализован, каким бы красивым он ни казался, он так и останется наивной фантазией...

Согласен, что выстроить межрегиональное сотрудничество очень сложно. Я не встречал проекты, связанные с развитием промышленности нескольких регионов, которые были успешно реализованы, например «Урал промышленный – Урал полярный». Мы познакомились со всеми межрегиональными проектами в УрФО, из них фактически такими являются только проекты развития транспортной инфраструктуры, но они реализуются в рамках национальных проектов. Проект полигона относится к межрегиональным промышленным проектам, так как позволяет органично объединить и учесть интересы проектных институтов, промышленных предприятий и нефтегазодобывающих компаний, работающих в разных регионах УрФО.

- Вы упомянули про пользу полигона для отрасли. Расскажите, что вы имели в виду?

- Отношения между участниками рынка можно представить в виде условной пирамиды. На вершине стоит государственный интерес, это повышение энергобезопасности страны и снижение импорта до 15-20%. Ниже находятся нефтегазовые компании. Они заинтересованы, чтобы на рынке (и прежде всего у них) появилось инновационное отечественное оборудование, что позволит значительно уменьшить себестоимость добычи углеводородов и уменьшить зависимость от санкций. Еще ниже расположились полигон, испытательные центры и другие инфраструктурные инструменты поддержки промышленности. С их помощью можно значительно ускорить время выхода на рынок наукоемкого инновационного оборудования и повысить его
качество. Ниже проектные и научно-исследовательские институты и производственные предприятия, которые и поддерживают эту пирамиду своими разработками, инновационной продукцией и технологиями.

- Если, вы сказали, России нужно свое наукоемкое нефтегазовое оборудование, требующее проведения НИОКР, как поможет полигон в этом?

- Все его стенды должны предусматривать две возможности: проведение НИОКР по стратегически важным отраслевым темам и дальнейшую модернизацию стендового оборудования с учетом перспектив развития отрасли.

- Это каких?

- Речь идет о перспективных направлениях развития нефтегазового оборудования, с горизонтом планирования в 10-15 лет. Основные месторождения Западной Сибири уже прошли первую стадию освоения. Легкая нефть закончилась, но остались так называемые зрелые месторождения и трудноизвлекаемые запасы, а это большая часть запасов освоенных месторождений. Одновременно началось освоение совершенно новых месторождений нефти, например Баженовской свиты. Для их добычи нужны совершенно другие технологии и оборудование, а с учетом рыночных реалий все это должно быть отечественным. Например насосно-компрессорное оборудование, оборудование для многостадийного гидроразрыва пласта, внутрискваженное оборудование, мобильные буровые комплексы большой мощности и т.д. Внутренний рынок только по этим направлениям оценивается в сотни миллиардов рублей. Полигон и нужен как деловая площадка и инструмент эффективного взаимодействия всех участников рынка для поиска решений и ответов на все эти технологические вызовы.

- Как отреагировали на предложение о создании полигона нефтегазовые компании?

- Положительно. Из-за санкций и роста курса валют у них появился реальный интерес и спрос на отечественное инновационное оборудование, и они понимают, что само по себе ничего этого не появится. Государственный независимый полигон и единые унифицированные требования к нефтегазовому оборудованию позволят заказчикам обезопасить себя от фальсификата, а предприятиям сэкономить деньги и время. Поэтому мы считаем, что на отечественном нефтегазовом рынке сложилась благоприятная ситуация
для реализации сложных и комплексных межрегиональных проектов.