- Мы будем на «вы» общаться или на «ты»?

- Я бы предпочел на «ты», если это реально конечно. Мне так приятней. Меньше официоза. Прости, - Костя встает из-за столика в кафе, где мы встретились. - Я несколько раз уже проверил карманы и не могу найти одну вещь, я тебя покину на минутку.

Он уходит, через пару минут возвращается, озабоченно открывает портфель, перебирает вещи, звонит водителю, и вот тот приносит пропажу - четки. Их владелец успокаивается и готов продолжать беседу.

- Почему они так важны? - спрашиваю я.

- Это своего рода суеверие. Хотя я и пытался уходить от язычества, но без четок вообще никуда. У меня были другие, с которыми я не расставался десять лет. Да у каждого человека, если разобраться, есть свое суеверие. Не вещь, так примета.

- Ты всегда говоришь о том, что семья много значит для тебя. А по большому счету, как ты считаешь, какой процент успеха будущей личности зависит от воспитания в семье, какой процент от генетики, а какой можно отдать случайным факторам?

- 30% как минимум - это генетика, 50% - семья, и 20% я бы отдал случайным факторам. Потому что случайность - это судьба, а в судьбу я верю.

- То есть ты считаешь, что она в чем-то предопределяет путь человека?

- Да, и тому мы постоянно находим подтверждение в литературе. Например, Коэльо, «Алхимик». Мы не знаем, где наш путь. Мы можем свернуть не в том месте, где должны были свернуть, а окажется, что наша судьба совсем в ином. Ты идешь своей дорогой, не зная, какие повороты тебе приготовлены, и ты должен прожить каждый день, получая от него максимальное удовольствие и наслаждение. Чтобы каждый день был с пользой... Люблю роман Булгакова «Мастер и Маргарита». Я его читал раз двадцать, наверное. Тоже о судьбе роман. И о случайностях.

- Тот случай, когда ты спас жизнь Андрею Кондратьеву, заставил тебя тренировать правую руку. И как следствие - сделал намного сильнее и привел к победе. Это была судьба?

- Я бил, конечно, до этого правой, но концентрация становится совсем другая, когда левая рука не работает. А ею я не мог бить вообще после той травмы, поэтому должен был найти другие варианты. И я их нашел. Но ты верно говоришь, если бы этого случая не произошло тогда, я бы никогда не развил так правую руку.

Это случилось в 1988 году за 25 дней до Олимпиады в летнем лагере, где боксеры организовали самодеятельный театр. Во время постановки произошел несчастный случай. Четырехметровая стеклянная шпалера, находившаяся на сцене, против всякой техники безопасности надломилась от неловкого движения одного из ребят и треснула. Огромный кусок стекла, ускоряясь, летел вниз, превращаясь в нож гильотины, прямо на голову Андрея Кондратьева. Когда кусок стекла весом около тридцати килограммов уже срезал дужку черных очков Андрея, Костя прыгнул с вытянутой вперед левой рукой, подхватил стекло снизу и оттолкнул в сторону. Стекло рухнуло на пол и рассыпалось вдребезги. Когда тренер, прибежавший за кулисы, увидел окровавленную руку Кости с вывернутым мизинцем, то он подумал, что Олимпиада «плакала». Сухожилие было перерублено, пришлось делать операцию, накладывать швы. Гипс сняли за три дня до Сеула, чтобы продемонстрировать готовность к спаррингу. Все это время Костя тренировал правую руку. Очень уж хотелось ехать и драться на Играх.

- Ты заговорил про книги. Вообще, насколько твоя жизнь связана с литературой?

- Первая книга, в которую я влюбился, называлась «Земля Санникова». Мне было десять лет. С того времени я заразился чтением вообще. Много раз перечитывал «Графа Монте-Кристо». Какие-то вещи даже примерял на нашу жизнь. Был там момент, когда человек готов умереть за свою любовь. И его проверяют: доводят до крайней точки - сможет ли? А не лукавит ли? Не врет сам себе и окружающим? «Мастера и Маргариту» начал читать в одиннадцать лет, но, конечно, ничего не понял. Первая глава шла хорошо, а вторая - про Пилата - буксовала. И все, тут наступал ступор. Но с завидным упорством, присущим моему характеру, я начинал снова и снова, пока роман не покорился мне. У меня есть дневники, куда я выписывал наиболее впечатлившие фразы из разных книг. Из «Мастера и Маргариты» их было огромное множество.

- Помнишь: «Никогда и ничего не просите, особенно у тех, кто сильнее вас. Сами все предложат и сами все дадут».

- Я перефразировал ее для себя. «Не проси у сильных». И всегда так делал.

- В одном из своих интервью ты сказал, что хочешь показать обычным людям, как можно изменить свою жизнь. Но изменить свою жизнь дано не каждому, а кардинально - и вовсе единицам...

- Это потому, что у них цели нет. Я никогда не был сильно бьющим, но бил точно в цель, и после этого мои соперники падали. Я использовал трехэтапную методику для развития этого качества. Ставишь перед собой газету, бьешь очень сильно и останавливаешь кулак в двух сантиметрах от нее. Затем уменьшаешь расстояние. Сантиметр, пять миллиметров, миллиметр. Второй этап; ты делаешь то же самое со стенкой. И третий раз передо мной стояла мама. Пройдя все эти этапы, я мог бить сильно и четко даже с закрытыми глазами.

- Как достичь цели?

- Очень легко. Очень. Ударить миллион раз.

- А в глобальном смысле?

- В глобальном смысле это постановка высокой цели. Большой. Некоторые хотят стать чемпионами города. Это просто. Надо покруче. Не всегда можно все выполнить, но пока ты карабкаешься к своей великой цели, ты по пути достигнешь ста более мелких. И даже не почувствуешь, что это было трудно.

- Можно ли твой принцип отношения к жизни проиллюстрировать словами героя Александра Абдулова из фильма «Чародеи»: «Цель вижу, препятствий не замечаю…»?

- Несомненно.

- Костя, а почему бокс?

- Знаете анекдот? «- Город на «А». - Воркута. - Почему Воркута? - Я там сидел». Когда меня спрашивают, если бы не бокс, чем бы я занимался, я всегда отвечаю одинаково: наверное, боксом. Папа меня привел в девять лет, а с папой разве поспоришь? Если честно, не могу сказать наверняка: это был первый вид спорта, в который я попал, да так там и остался. Наверное, судьба.

- А когда ты осознал, что можешь достичь неординарных результатов?

- День за днем, шаг за шагом, соревнование за соревнованием. В двенадцать лет я поставил себе цель: попасть на Олимпийские игры. И я попал на них в 18, правда, не выиграл. Дальше - больше. С каждым шагом я становился все более уверенным в себе. И все более сильным.

- В большинстве поединков ты побеждал. Ты чувствовал заранее, что это будет победа?

- Сложно что-то предугадывать заранее. А давай лучше перефразируем: была ли интуиция на проигрыш?

- Давай, - соглашаюсь я.

- Интуиции не было. А было вот что. Когда бой проигран, ты приходишь домой и начинаешь анализировать, почему это произошло, что было не так. И в конце концов приходишь к мысли, что подсознательно это поражение уже сидело в твоей голове. В английском для этого есть слово «excuse» - «оправдание».

С 89-го года я проиграл два боя. Конечно, оставался осадок, но для меня было важно превратить его в преимущество. А для этого следовало найти причину, чтобы не повторять ошибок. И обнаружить ее очень сложно. Если честно, после последнего боя четкой, истинной причины моего проигрыша я все еще не нашел. Есть совокупность составляющих. Но когда я начинаю анализировать все по отдельности, ничего не складывается. Он не сильнее меня, но при этом выиграл. Он был голоднее меня, но у меня был громадный опыт. Бой был в два часа ночи, сгон веса, смена часового пояса. Это все накладывало свои отпечатки. Адреналин, которого у меня, к сожалению, не было. Все эти факты в совокупности сделали то, можно сказать, злое и в то же время доброе дело, потому что заставили меня остановиться. Бокс - это зараза, которая вошла в меня на всю жизнь, сидит во мне, и я не могу от нее избавиться.

Костя говорит медленно, словно чеканит каждое слово. Мне начинает казаться, что времени, отведенного на интервью, будет мало: так много еще вопросов в моей голове, и так неумолимо убегают минуты. Но это не медлительность в его речи, а какая-то основательность. Его слова падают тяжелыми каплями, а не мелкими брызгами. В них чувствуется его характер: основательный, неторопливый и очень серьезный.

- Как ты считаешь, что первичнее, бокс или характер? Бокс воспитывает характер или от характера идет бокс?

- Бокс воспитывает характер в самом начале. А потом характер возвращается. Бокс дал мне так много и воспитал во мне меня. Весь, каким я сижу здесь, это благодаря тому, что дал и привил бокс. Упорство, работоспособность, умение преодолевать себя и идти вперед… Я никогда не был суперособенным, каким-то исключительным. Я просто умел работать, пахать, преодолевая боль и усталость. Это привили мне родители и мой тренер.

- В чем, по-твоему, заключается философия бокса?

- Опережать своего соперника и в уме, и в действиях на несколько шагов вперед. Например, простой удар левой рукой в голову. От него есть четыре разных защиты. После них - еще шесть-семь разных ударов. Мы сделали двойную комбинацию: удар-защита-удар-защита. В общей сложности может получиться около пятидесяти разных комбинаций.

- Как в шахматах.

- Это и называется «шахматы бокса». На ринге у нас полная импровизация. Но только если ты заранее отработал ее до автоматизма, то есть сделал не пятьдесят вариантов, а сто на всякий случай. В бою это кажется спонтанным набором ударов, но эта «случайная» последовательность четко отработана во время тренировок. Ее нужно повторить тысячи, десятки тысяч раз, чтобы все шло на автоматизме. Все поединки записываются на видео и затем изучаются твоими соперниками с целью выяснить, где именно у тебя слабое место и каковы твои основные приемы. Мне многие говорили, что я очень простой, даже читаемый.

- Как же читаемый, если все тебе проигрывали?

- В том-то и дело, что на это и ловились. Говорили: он больше двух ударов не делает. Ну, хорошо, это так, но от этих двух ударов и падали.

- А какую из своих побед ты считаешь самой...

- Сладкой? Все победы были важны, но самой сладкой была победа, когда я сделал определенную историю: завоевал звание абсолютного чемпиона мира 3 ноября 2001 года в Лас-Вегасе в MGM Grand hotel. Этот бой смотрели 500 миллионов человек - его транслировали на весь мир. Мой соперник - Заб Джуда. Мне было 32 года. Ему - 21. Молодой, ни разу не проигрывавший. Такой коки. Все ставки – на него. Потому что я находился в завершении своей карьеры, плюс травмы и т.д. Он молодой, дерзкий. И в первом раунде Джуда очень хорошо побил меня. Но я знал, что выиграю. Знал. Я не думал, что так рано, потому что второй раунд – это определенный бонус, но во втором раунде все и закончилось. Я помню, мы жили где-то очень высоко, откуда было видно весь Лас-Вегас как на ладони и всю пустыню вокруг него. Выглядываешь из окон MGM Grand и понимаешь: это не пустыня под тобой, под тобой – весь мир, и он – твой. Принадлежит тебе. Когда становишься абсолютным чемпионом мира и все пояса твои – это неописуемое ощущение. Ведь даже если просто выигрываешь звание, это здорово. Был период, когда я долго не выступал, потом вышел против Шармбы Митчелла и просто уничтожил его. После двух с половиной лет перерыва и тяжелой травмы, конечно, ставки были против меня. Я отлично помню этот бой. Более 16 тысяч зрителей, которые создают гул у тебя за спиной. Ощущения такие, что просто слезы наворачиваются. Все эти победы стоят у меня в памяти. И у каждого боя была причина, почему он очень запоминающийся и важный в твоей жизни. ///

Текст: Татьяна Ермолаева
Фото: Антон Басанаев, Павел Табарчук