Десять лет назад успех «Квартета» привлек внимание русской версии делового глянца Forbs, что само по себе говорит о многом. Коллеги отметили десятикратный (за период с 2004 по 2011 год) рост объемов продаж билетов и выручку, которая на момент написания статьи составляла сотни миллионов рублей. Изначально комедийная труппа сумела стать почти полностью самодостаточной бизнес-структурой, участники которой сами пишут сценарии, сами играют в них, сами выступают продюсерами, а иногда и инвесторами своих проектов. Как им это удалось и что ждет их в будущем, читайте в нашем интервью с одним из учредителей «Квартета И», Камилем Лариным.
- Про историю «Квартета И» говорят, что это годы упорного труда и бедности, огромное количество концертов и длительное накопление преданных поклонников. Не врут?)
- Нет конечно. Были такие времена, когда на Новый год мы зарабатывали 125 долларов на пятерых, по 25 на нос. И я занимал деньги у нашего режиссера, чтобы купить телевизор с видеомагнитофоном. Как сейчас помню, 220 долларов на это потратил. На дворе стоял 93-й год. Театр еще не приносил денег, мы вели юбилеи и свадьбы, приглашали нас крайне редко, потому что надо было еще доказать, почему люди должны заплатить за нас сто долларов. Чем только мы не занимались! Торговлей, перепродажей – куда в 90-е без этого? На рынках своими были. А хотелось зарабатывать профессией. Как? Приходишь в ресторан, говоришь: вот, ребята, у меня есть монолог, я готов его прочитать. Кому? Зачем? Что? Но потихоньку-помаленьку стали появляться клиенты и поклонники. Помню, как мы сбрасывались на смокинг. Один. Моего размера. В этом смокинге и при бабочке я пошел на первое мероприятие. Свадьба. Опыта никакого нет. Никто ж не учил нас этому. Эстрадное слово и актерское мастерство – да, но ведущий праздника – нету таких методичек. Методом тыка нарабатывал мастерство, со временем стал прям профессор-профессор.
- А когда театр начал приносить первые деньги?
- Году в 96-м. По крайней мере именно с этого времени я начал вести тетрадь наших доходов. С этим связана целая история, могу рассказать.
Итак, в детстве у меня папа каждый день вел какую-то тетрадь. Мне было жутко любопытно, что это? Ну, может это дневник его жизни, а может он роман сочиняет? Я поинтересовался однажды: пап, а что ты пишешь? На что отец ответил: это наша семейная тетрадь расходов. То есть туда он записывал все наши траты: на школьные обеды, на подарки нашим многочисленным татарским родственникам, а их было очень много… Каждую неделю то свадьба, то день рождения, то проводы в армию, то встречи… Поводов было много… Когда кто-то переезжал, вся родня собиралась и помогала поднимать имущество на какие-то высокие этажи без лифта… В общем, жили мы сплоченно и дружно, расходов было много. И он их все досконально фиксировал. И я для себя понимал, что как сын своего отца (а я чту традиции) я должен буду, когда вырасту, вести такую же тетрадь. И очень это мне не понравилось. Я подумал и решил, что раз уж тетрадь неизбежна, то пусть это будет тетрадь доходов.
И вот в 96-м году я начал ее вести. Как раз на тридцатилетие мне подарили красивый такой органайзер, и я решил, что пришло время продолжить семейную традицию. А так как мы с ребятами зарабатываем одинаково, время от времени они меня спрашивают: «Камиль, а сколько мы заработали в мае такого-то года?» Я им отвечаю. «А сколько мы заработали за весь 2019-й?» Я опять подсчитываю. «Ничего себе! – Говорит Леша. – А у тебя не написано, куда я все это дел?». Так что как ни крути, придется параллельно еще и тетрадь расходов вести.
- Смешно) А если серьезно, сейчас вам удается тратить, не считая?
- Ну, на ценники в продуктовых магазинах я, конечно, не смотрю. Какие-то глобальные покупки тоже в принципе могу себе позволить. Машины, квартиры, бриллианты, платные школы и садики – тьфу-тьфу, не жалуюсь, все есть. Но думаю, что из нас пятерых я все-таки наиболее бережливый, потому что имею накопления. Несмотря на то, что зарабатываем мы одинаково, ребята иногда просят у меня в долг, значит, я трачу меньше.
Тут надо сказать, что «Квартет И» на самом деле вовсе даже и не квартет. Учредителей и совладельцев театра – пятеро. Ростислав Хаит, Леонид Барац, Камиль Ларин, Александр Демидов и художественный руководитель Сергей Петрейков. Ростислава и Леонида в жизни, как и в спектаклях и в кино, зовут Славой и Лёшей. У каждого из участников равные доли в совместном бизнесе. И прибыль распределяется поровну, не смотря на то, что Хаит, Барац и Петрейков помимо актерского труда вносят свою лепту в общий котел в качестве авторов сценария и режиссеров. Со стороны это кажется странным и несправедливым. Но коллектив существует с 93-го года и проверку на прочность, похоже, уже прошел.
- Неужели у вас никогда не возникало разногласий по поводу того, чей вклад больше, кто здесь более значимый и кто больше всех вкалывает, пока некоторые интервью раздают?)
- Конечно, так и происходит. Но в какой-то момент ребята предложили такой порядок, и мы его приняли. Так и живем. Все, что мы зарабатываем на ведении мероприятий, на съемках в разных проектах, фильмах, даже не в наших, все сливается в общий котел и делится поровну. Вот я, например, в «Тоболе» снимался, вел цикл передач на ТНТ – все это тоненькие ручейки в одно общее озеро доходов.
- Но это же коммунизм какой-то! Коллективная ответственность – абсолютно демотивирующая система. Не проще платить каждому за выполненную работу? Написал сценарий – получи гонорар. Отработал на корпоративе – вот твои кровные. Провел телепередачу – опять же получи по заслугам.
- Так было не всегда. Раньше у меня было очень много мероприятий: свадеб, юбилеев, корпоративов, чуть ли не каждую неделю, да по несколько раз. И я отдавал мзду театру: 10 процентов. А потом ребята начали писать сценарии. Пока я на голове стою, развлекая юбиляра и его гостей, они сидят, сочиняют, каждый день с утра до вечера, по пять дней в неделю. И, естественно, они начали задавать вопросы: как же так? Я говорю: да, и что вы предлагаете? «А давайте поровну делить всё!» - «Ну, давайте попробуем». Пока получается. Наш опыт показывает, что диверсификация рисков в коллективе друзей работает. Один за всех! И все за одного!
- Как вам удается не рассориться?
- Ну, вот как-то. Не знаю. С 93-го года вместе, пора уже в Книгу рекордов Гиннесса. Как самый долгоиграющий в одном составе коллектив.
- А почему вы назвали себя квартетом, если вы квинтет на самом деле?
- На самом деле нас много, гораздо больше! Мы же квартет ИИИИ наши друзья: актеры, режиссеры, музыканты… «И» в данном случае – такой соединительный союз, который добавляет в историю четырех друзей-актеров и других близких нам людей. Среди них Лёша Кортнев, Нонна Гришаева, Максим Виторган ииии многие другие…
- То есть название не про бизнес и деньги, а про дружбу и творчество?
- Конечно!
- А почему вы с Сашей не принимаете участия в написании пьес и сценариев? У вас же есть тяга к перу?)
- Тяга к перу есть, это точно. Я даже выпустил два сборника стихов. Первый называется «Стихо Творения», там мои произведения наряду с сочинениями еще 16 товарищей. А второй – сольный. «СтихиЯ». Но дело не в склонностях и талантах. Думаю, мы с Сашей больше индивидуалисты. Мне, например, и мероприятия проще вести одному. А Лёша со Славой всегда делают это в паре, им так удобнее.
Раньше мы пытались писать все вместе, но поняли, что лопата одна и надо либо копать по очереди, либо…
- Но они же копают втроем)
- Да, у них втроем получается, потому что один копает. Второй говорит, где копать, а третий разрыхляет. Но пять человек - это уже толпа. В плане идей конечно хорошо: чем больше голов, тем лучше. Но в плане реализации – сомневаюсь.
Любовь, дружба, предательство… Поиск внутренней гармонии и самореализация… Путь к себе настоящему… Вопросы, волнующие участников «Квартета» и их зрителей. Тех, кто подошел к определенной возрастной отметке и пытается ответить себе: правильно ли я жил? Тех ли любил? В то ли верил? Это главные триггеры творческого коллектива, запускающие рефлексию, которая потом ложится в основу пьесы или сценария. Они говорят о том, что пережили сами. И делают это честно, искренне, убедительно. Характеры их героев достоверны, а язык живой и настоящий, потому что почти ничего не придумано, все взято из жизни. В одном из интервью Хаит и Барац ответили, что попасть в целевую аудиторию никогда не старались, но ее костяк оказался похож на них самих: представители среднего класса и такого же возраста, пытающиеся заработать на жизнь собственным трудом, избегая при этом тоски и депрессии. Эти люди оказались очень верными и благодарными зрителями.
- А вам не становится тесно в нише проблем среднего возраста? «Разговоры мужчин» и снятые по нему три фильма: «О чем говорят мужчины», «Громкая» и «Обратная» связи; «В Бореньке чего-то нет»… Нет ли у вас ощущения, что все уже вами сказано?
- Нет, нам не тесно, потому что мы единственные в этой нише. Ну, или почти единственные. Что может быть выше и глубже человеческих отношений? Один знакомый психолог мне рассказывал, что отправляет пациентов на наши фильмы, потому что они имеют терапевтический эффект. Это же говорит о чем-то? Можно снимать одноразовое кино, однодневку, которую посмотрел, посмеялся, кассу хорошую обеспечил – и все, фильм исчез. А можно говорить о несерьезном, но всерьез меняющем наши жизни. Такое кино пересматривают, к нему возвращаются. Я знаю, что наши фильмы многие смотрели не раз. Проходит время, случаются какие-то события, и каждый новый фильм отражает то общество, которое живо сейчас, те нарывы, которые в нем происходят сегодня. И пишем об этом мы не специально, не потому, что сели и решили: «Таак, а давайте мы будем размышлять на актуальные темы». Нет ситуация сама подталкивает, подсказывает, что зайдет. И это заходит. Потому что без поддавков и остроумно.
- А у вас был кризис среднего возраста?
- Да, был, и очень серьезный, бомбануло не на шутку. Мне кажется, я его уже пережил, но время от времени меня до сих пор бросает в разные стороны. Может, это уже следующий?)
- А первый во сколько начался?
- После сорока.
- С какими потерями вы из него вышли? Или, может, с приобретениями?
- Я развелся. Кризис был и личностный, и семейный. И вопросы, то ли я делаю и так ли я живу, накрывают меня время от времени. В молодости я был очень раздражительный. Я и сейчас такой, но пытаюсь так или иначе найти гармонию, владеть собой. А когда был младше, не получалось. Я и сейчас взрываюсь и кричу иногда, но крайне редко, потому что мне стало жаль тратить энергию, с каждым годом ее становится меньше. Раньше мне было принципиально доказать что-то кому-то. Сейчас не хочу растрачивать себя по мелочам, перешел в режим экономии.
- Чего в вашей жизни больше: работы или семьи?
- Я всегда старался уравновесить эти вещи. Не ущемлять ни семью, ни работу. И, тем не менее, был период, когда театр только вставал на ноги, был еще совсем-совсем маленький, мы только создавали его, и, конечно, в то время был перекос. Моему первому сыну было тогда столько же, сколько театру. Я даже стихотворение об этом написал. «Прости меня, мой старший сын,/ Что слов не находил./ И от избытка крепких вин/ Тебя недолюбил./ Недоиграл с тобой в лото, /И в сад недоводил./ Недочитал тебе Барто,/ Недопотратил сил». Но тогда это был неизбежный выбор. Мы были молоды и бедны, и надо было становиться на ноги. А иначе сын бы вырос и сказал: «Пап, ну и чё? Чего ты достиг?» Я бы ему: «Так ведь я же тебя воспитывал, от всего отказывался!» А он: «А зачем отказывался-то? Надо было заниматься профессией!» И был бы прав, наверное. Зато сейчас Ян говорит: молодец, отец, все правильно делал.
- Сколько ему сейчас?
- Столько же, сколько мне тогда. 28. Младшему – шесть. Дочке – три. Именно с ними я узнал, что такое осознанное родительство. Поэтому и стараюсь быть почаще дома. Перестали быть интересными светские тусовки, хотя супруге, конечно, хочется куда-то выйти, хочется романтических поездок вдвоем… Мне тоже в принципе хочется, но куда больше я мечтаю о поездках с детьми, потому что вот еще немного и они скажут: «Пап, у меня сейчас семинар», ну или друзья, или что-нибудь еще. И я буду сидеть: «Где ж вы, мои хорошие, я так хотел побыть с вами!»
«Квартет И» коллектив интернациональный. Ларин – татарин из Волгограда. Приехавшие из Одессы Хаит с Барацем – стопроцентные евреи. У Петрейкова, по слухам, тоже с происхождением не все однозначно. И только Саша Демидов в этой труппе представляет национальное меньшинство, неожиданно русский, мигрировавший в Москву из Екатеринбурга и успевший, кстати, какое-то время пожить за Уралом – в нашем уездном Шадринске.
Может быть, именно в этом смешении национальностей и традиций и кроется тот особый шарм и колорит, который нам, выросшим в Советском Союзе, так мил. Ксенофобия, в разное время культивирующаяся государством, естественным образом обошла этот коллектив стороной, и, сами того не замечая и не стремясь к этому, они зашили в своё творчество глубокий, в том числе национальный, подтекст, точно и остроумно отразив общественное сознание.
- С удивлением прочитала, что вы знаете татарский язык)
- Да, немного, разговорный. Раньше родители, бабушки, дедушки дома часто говорили по-татарски. Хочешь не хочешь, цеплялось. Сейчас стал забывать конечно. Когда с мамой говорю по телефону, перекидываемся парой фраз. А когда я сидел на карантине, был смешной случай. Мне позвонила девушка: «Здравствуйте, меня зовут Алия, я из правительства Москвы». Я отвечаю ей по-татарски. Пауза. «Извините, я по-татарски не понимаю». «Ну, слушай, ну какая же ты тогда Алия? О чем же думали твои родители?»
- Неужели ваши дети смогли бы поддержать разговор? Или вы ее просто троллили?)
- Ну конечно) Хотя если серьезно, я стараюсь дать своим детям какой-то базовый словарный запас, рассказываю о том, как строится фраза, чтобы они не только русский и английский знали. Мы слушаем песни на татарском. Язык очень интересный. Знаете, как зовут моих родителей? Папу – Шамиль Исхакович, маму – Равза Гиняятовна. В миру он – Александр Ильич, она – Роза Григорьевна. Так их принято было звать на работе. Какой Александр? Какая Роза? Можно я буду как есть? Камиль Шамильевич? Не надо меня переводить.
- В этом ведь тоже отголоски великодержавного шовинизма? И оба, взяв русские имена, пытались раствориться среди большинства.
- Да, конечно. И фамилия Ларин – отсюда же. Дед ведь сменил фамилию, чтобы защитить таким образом в 1926 году свой род от преследований. И никто из нас, ни папа, ни даже его старшие братья и сестры, не знает, какая же у нас она настоящая. А дед ушел рано. Мы пытались выяснить, но глубоко не копали, все как-то руки не доходят. Так что я мог бы быть, например, Шарафутдиновым. Хотя фамилия Ларин мне нравится. Красивая.
- Вы мусульманин?
- Да. Я воспитан в мусульманских традициях. В меру верующий, но не религиозный. Родители уже вполне светские советские люди. Бабушка с дедушкой, помню, держали пост. Но после захода солнца тоже тянулись к холодильнику. Я говорю: какой у нас пост хороший, можно все, но после заката и перед восходом.
- Думаю, вы такой же верующий, как большинство православных: во что-то верим, а во что, сами не знаем. В абстрактного Создателя. И православные праздники превратились для многих в нечто декоративное.
- Наверное, вы правы. Но что-то все-таки во всем этом есть. Вот пример с золотом. Знаете же, что исламские женщины любят и (что немаловажно) имеют право носить этот металл. А мужчины такого права не имеют. Так вот я про мужчин не знал. У меня были и цепи, и перстни, и браслеты из золота. Я покупал их, но они почему-то на мне не приживались. А серебряное колечко надел – и прям к душе. И только потом я узнал, что на ношение золота у мужчин-мусульман харам, запрет. Может, чувствовал интуитивно?
Сложный ковидный год театр пережил. Первые месяцы локдауна коллектив держался благодаря собственному запасу прочности. Потом выручили государственные дотации, они хоть и были невеликими, но помогли компенсировать зарплатный фонд. С администрацией ДК Зуева удалось договориться и решить вопрос с арендными платежами. Говоря об этом, Ларин подчеркивает свою особую благодарность, потому что, если бы не серьезные послабления в этой части, «Квартету И» пришлось бы туго.
Пока двери театров были закрыты, Ларин, как и многие его коллеги, перенес свою активность в интернет. Пытался развлекать себя и своих подписчиков в инстаграме и фейсбуке чтением сказок. Вернее, пересказок, как он это называет. Переосмысленные на взрослый лад, утрированные, они принесли ему десятки тысяч просмотров и существенное увеличение инстаграм-аудитории.
В отличие от Филиппа Киркорова друзья не стали ждать, когда разрешат стопроцентную посещаемость. И вышли на сцену сразу, как только стало возможным заполнить зал на четверть. После этого в октябре поболели немного и снова вернулись на сцену.
- Такой финансовой подушки, как у короля эстрады, у нас с ребятами нет, - вздыхает Ларин, надев на себя улыбку Де Ниро, - да и устали уже все сидеть без дела. Обидно, конечно, когда играешь перед полупустым залом, потому что тратишь себя ничуть не меньше. 150 человек, 300 или 600 – есть разница? Но в половину или в четверть силы ты же работать не будешь?
- А в ДК Зуева вместимость, получается, 600 человек?
- Да, для спектакля это абсолютно нормально. Есть еще малый зал, на 150 мест, мы играем в нем. Я пытаюсь переманить ребят в большой, но они видят прелесть в камерности. Я же ловлю состояние и кураж от большой аудитории, когда едешь на гастроли куда-нибудь в Минск или в Питер, а там тысяча или две зрителей – вот это здорово!
- Ну, сейчас-то вы запускаете сто процентов желающих?
- Нет, до сих пор только половину. 75 человек.
- Сразу ли после снятия запретов люди вернулись в залы?
- В театры – да. В кинотеатры – нет. «Громкая связь» в 2019 году принесла в прокате почти 550 млн. сборов. А «Обратная» в конце 2020-го – только 265. По крайней мере, так было заявлено. Это мало. Мы рассчитывали на 600, ну, в крайнем случае, с поправкой на неудачный год, на 400. Из заработанного половину забрали прокатчики, минус реклама – в общем, в остатке совсем немного. Но окупиться мы окупились. И на этом спасибо, потому что государственной поддержки у нас нет.
- Думаю, объяснение тому, что в кинотеатрах становится все меньше народу, – активное развитие интернет-платформ. Удобно же дома сказать: «Алиса, включи мне «Обратную связь»? Даже пульт в руки брать не надо!
- Удобно, но смотреть в кинотеатре мне нравится больше. Тем не менее мы в тренде. С платформой Start мы заключили эксклюзивный договор. На июнь намечены съемки сериала «В Бореньке чего-то нет». В период карантина производство контента сильно качнулось в сторону сериалов. Хотя на Западе эта тенденция уже давно.
Что бы ни говорил Камиль, а ощущение, что ребята стремятся выйти за рамки тех образов, которые создали, ну или как-то их трансформировать, все же есть. Не случайным, по-моему, стало обращение к итальянской драматургии Паоло Дженовезе, которая легла в основу фильма «Громкая связь». Здесь, во-первых, они перестают выступать под своими именами, а во-вторых, получают новые амплуа. Камиль/Лев – взвешенный, любящий и мудрый отец семейства. Слава/Борис – неудовлетворенный своим финансовым положением и комплексующий из-за этого психологический абъюзер. Лёша/Вадим – стареющий ловелас с молодой женой и крашеными волосами. А вот Александр Демидов/Дмитрий с легкой руки драматурга превратился в молодого человека с нетрадиционной сексуальной ориентацией.
- Почему в «Обратной связи» герой Демидова перестает быть геем? Эта тема неактуальна для России?
- Дело не в этом. Мы сами оказались к ней не готовы. Раз мы снимаем продолжение, значит, сюжет должен получить развитие. Мы не могли второй фильм скрывать его предполагаемого партнера. Значит, он должен был появиться в кадре, у них с Димой должны были развиваться какие-то отношения: ну, сидеть рядом, обниматься… Знаете, у Сашки в жизни жена и трое детей. Многие потом всю жизнь не могут отмыться от подобной роли… Мы ведь с Лёшей тоже долгое время были в плену у своего первоначального амплуа из «Дня радио». Помню, как к Саше в аэропорту подбежал молодой человек: «У меня к вам два вопроса. Скажите, а Лёша голубой?» – «Нет». «А Камиль бухает?» – «Нет». – «Спасибо!». Понимаете, вот эти два важных вопроса интересуют людей.
- Ну, теперь и я не могу не спросить?)) А вы бухаете?)
- Бросил). Совсем). Ну, то есть не то, чтобы раньше с этим были проблемы, но сейчас отказался от алкоголя совершенно. Возраст уже не тот.
- Смотрите фильмы со своим участием?
- Конечно. Я знаю, Нина Русланова признавалась, что никогда не делает этого, хотя она просто прекрасна. А я - нет, я смотрю. Может быть, там не то, что ты ожидал увидеть. Может быть. Но должна же быть какая-то рефлексия. А если фильм удался, в том числе и благодаря твоему вкладу, почему бы не порадоваться?
- Смотришь и думаешь: ну, красавчик, а?
- Есть такой момент)). Красавчик в плане молодец. Молодец мужик! Как спортсмен: он прибежал первым, сделал тройной тулуп… Аааа, красава!!! Так и здесь, смотришь эпизод, абстрагируешься: обманул-не обманул, ай, вот здесь недоработал! Это ж живая вещь!
- У Михалкова хотели бы сняться?
- Да. Не знаю, будет ли он снимать еще. К сожалению, у каждого мастера есть свой лимит, после которого надо остановиться. Это всегда очень сложно сделать. Тем более мужику. Нам ведь страшно признаться, что мы уже не можем столько-то раз подтянуться или сделать что-то еще, что легко было в молодости. Поэтому после сорока мы начинаем качаться, чтобы сказать всем, что я еще эххх и что у меня еще молодая жена. ///