Курганскую областную клиническую больницу Николай Плотников возглавил в самом начале пандемии. Соглашаясь, думал: это только на время ковида, а потом обратно в эндокринологический центр – структурное подразделение той же больницы, которое открылось по его инициативе почти восемь лет назад и которым он руководит до сих пор, параллельно совмещая должность и обязанности главного эндокринолога региона.
Но пандемия затянулась, а новая работа стала занимать все больше времени. Хотя сам Плотников признается: врачебная часть ему всегда была ближе административной.
– У меня в семье нет никакой медицинской династии, но, сколько себя помню, всегда хотел быть врачом. И самое главное, я ни дня не был разочарован в выборе своей профессии.
– Даже когда не платили? Или месяцами задерживали зарплату?
– Даже тогда. На заре девяностых мы с женой были двумя бюджетниками, только что окончившими вуз. Я тогда уже работал в областной больнице, подрабатывал во второй городской, брал вечерние вызовы и объезжал частный сектор Рябково… Отлично помню, как «отмечал» свой день рождения в 1997 году, прося друзей не приходить с поздравлениями: праздновать было не на что. А Новый 1998-й встречали с женой на городской площади под традиционный салют. Первый залп: «Слушай, мне кажется, это моя зарплата полетела!», еще залп: «А сейчас, наверное, моя»))
Поколение Плотникова, окончившее вуз во времена глобальных перемен и распада Союза, чаще искало себя в бизнесе, чем в бюджетной медицине. Но для Николая Валерьевича такого выбора не стояло. Первое время поддерживали подработки в государственных больницах, потом стали открываться частные, куда охотно звали молодого толкового специалиста. Платная медицина давала стабильный доход, но полностью так и не затянула. Куда большую финансовую и профессиональную свободу дарили платные лекции, которые он читал коллегам по всей стране. Тема диссертации, посвященная пред­диабету, а точнее, ее блок по молекулярной генетике, по счастливой случайности оказались настолько востребованными, что его приглашали всюду – от Оренбурга до Дальнего Востока. Эти выступления приносили не только деньги, что само по себе уже неплохо, но и вызывали искренний интерес автора, заставляя быть в курсе всех последних исследований. Профессиональный интерес Плотникова к науке никуда не делся. К тому же его мотивируют учащиеся старших курсов Тюменского медуниверситета, где Плотников заведует кафедрой клинических дисциплин. Преподаватель и студенты держат друг друга в тонусе, следя за последними исследованиями и работами по профилю. И у этого оригинального сотрудничества есть реальные результаты. Последние два года в областной больнице наблюдается положительный кадровый баланс: на работу устраиваются больше врачей, чем увольняются. Приходят прямо со студенческой скамьи.
– Чем же удается привлечь тюменских студентов?
– Во-первых, это кафедра Тюменского университета, где по целевым направлениям учатся ребята из Кургана. Во-вторых, не по всем специальностям есть колоссальная разница в зарплатах. В-третьих, Тюмень, как и Москва, не резиновая, там не так просто устроиться врачом, особенно узким специалистом. А вуз каждый год выпускает молодых специалистов. Областная клиника – это возможность быстро набраться опыта, даже в узком профиле, поскольку и проходимость большая, и спектр патологий широкий. Кроме того, в нашей клинике развит институт наставничества как у врачей, так и у среднего медицинского персонала. Что это дает молодому врачу? Под наблюдением опытных коллег его скорее пустят к операционному столу, молодой врач быстро становится профессионалом высокого уровня. Как следствие – многие молодые специалисты стремятся попасть к нам.
– Но ведь немало тех, кто уезжают в большие города.
– Безусловно, но это вовсе не значит, что региональная медицина топчется на месте. Важно понимать, где проходит линия возможностей. Есть моменты, которые мы даже не ставим себе задачей для продвижения, поскольку объективно это сфера и масштабы федерального медицинского центра, например операции на аденомах гипофиза (железа в головном мозге). Для того чтобы нейрохирург освоил эту методику, что называется, набил руку, он должен проводить порядка двухсот операций в год. В Курганской области такого количества, к счастью, нет. Подобные случаи нам проще направлять в федеральный центр, куда едут пациенты со всей страны и где уже наработан большой опыт. Задача наших нейрохирургов – оказать помощь при инсульте, травме, метастазе в головной мозг, и они с ней прекрасно справляются. Для эффективной работы врача и наилучшего результата для пациента эта работа должна быть разделена. То, что мы можем на себя взять, мы на себя берем. Наши сердечно-сосудистые хирурги могут оказать ургентную помощь, причем на высочайшем уровне – зайти в сосуд и убрать тромб. Если инсульт тромботический, уже на следующий день после такой операции человек идет на поправку. Без этого риск инвалидности составляет 90 %, и таких операций в нашей больнице делается больше, чем в Челябинской области.
Необходимое при таком вмешательстве уникальное и дорогостоящее оборудование закупалось благодаря федеральному финансированию и стремлению врачей развиваться и помогать пациентам.
При этом Николай Плотников активно советует коллегам на местах подстраховываться в сложных случаях телемедицинскими консультациями. Например, направлять выписку, анализы и снимки более опытным коллегам из федеральных национальных медицинских исследовательских центров в Москве и Санкт-Петербурге. Специалисты этих центров могут дать свои рекомендации: расписать, что делать здесь, или прямо рекомендовать: отправляйте к нам.
СИЛЬНЫЕ СТОРОНЫ КУРГАНСКОЙ МЕДИЦИНЫ
По этой же логике работает и медицинский эндокринологический центр, идею которого Плотников вынашивал около восьми лет, а теперь почти столько же им руководит.
– Изначально не предполагалось создать место, где будут гнездиться одни эндокринологи, которых в Курганской области не так чтобы много. Планировалось, что центр будет местом, где пациент с эндокринной патологией сможет получить комплексное обследование на хорошем уровне. У нас, например, работают гинеколог, занимающийся проблемами на стыке гинекологии и эндокринологии, кардиолог, больше погруженный в специфику патологии сердца при эндокринных заболеваниях. Есть хирург, специализирующийся на диабетической стопе; врач-нефролог, который лечит диабетическое поражение почек; офтальмолог со специализированным кабинетом диабетической ретинопатии. Это целый штат специалистов, «заужающихся» на профиль. Без ложной скромности могу сказать, что диагностика щитовидной железы в Кургане делается на очень хорошем уровне. Наш специалист берет пункции под контролем УЗИ, а заключения выдает самый большой в Европе санкт-петербургский Северо-Западный центр эндокринной хирургии, куда мы каждую неделю отправляем цитологический материал. Благодаря этому сотрудничеству в Курганской области сразу выросла диагностика рака на первой стадии. Оперировать пациентов по тем же причинам мы направляем в специализированные клиники. Руководствоваться принципом всестороннего обследования в идеале должно каждое отделение. В стационаре нам уже удалось наладить такой подход. В амбулаторных условиях за это как раз взялась новая заведующая поликлиникой.
– Оперировать щитовидную железу вы отправляете в Петербург, а какой профиль оперируете здесь?
– Не так давно к нам из Омска приехал очень продвинутый специалист по торакальной хирургии. Он кандидат наук, у него три сертификата по торакальной хирургии, онкологии и туберкулезу. Он знает весь спектр легочной патологии и оперирует как онкологию, так и другие заболевания.
В Кургане, где жил и работал легендарный Яков Давидович Витебский, традиционно сильна школа гастрохирургии. Она сейчас, конечно, видоизменяется, тоже переходит на лапароскопические операции. А вообще, у нас есть уникальные отделения, где лечатся больные со всей области. Например, отделения нефрологии, ожоговое, гнойной хирургии, гематологии, колопроктологии, ГБО (метод насыщения организма человека кислородом).
Рассказывая о клинике, Плотников не сбивается. Он вообще не сбивается, говоря о работе. Так бывает, когда люди давно и долго заняты делом, которое им интересно. В практическую медицину он пришел еще студентом – проходил интернатуру по терапии и подрабатывал на вечерних вызовах. По завершении ему предложили перейти в гастроэнтерологию, но, когда появилась вакансия в гематологии областной больницы, без раздумий выбрал ее, а после «заузился» до эндокринологии. И до сих пор искренне увлечен этой стезей. Сказался первый учебный опыт: настолько интересно рассказывали и объясняли, что буквально заразили идеей. Ну и конечно, благодаря своим учителям – Альберту Львовичу Иохельсону и Светлане Александровне Уманской.
– Спустя двадцать пять лет вас назначили исполняющим обязанности главного врача областной клинической больницы – назначили в самый сложный период, в начале пандемии. В каком состоянии вы приняли больницу?
– В хорошем. Просто мы все, вся система здравоохранения к этой пандемии не были готовы. Мы только в книжках читали про особо опасные инфекции, а тут столкнулись с одной из них лицом к лицу. Клинические рекомендации по коронавирусной инфекции менялись фактически каждые несколько месяцев. Одни выходят, другие, третьи… Все нарабатывалось с колес, как во время любой другой эпидемии. Это был крайне тяжелый период. Я тогда фактически жил в больнице. Мы открыли одно ковидное отделение, второе, потом к нам присоединили кожно-венерологический диспансер, где появился ковидный филиал. Затем добавили часть Кетовской ЦРБ, где открылся еще один филиал. В самый острый момент одновременно работали четыре таких корпуса. Но за нас играл статус областной больницы, где работают врачи разной специализации. Если в других клиниках коронавирус лечили непрофильные специалисты, то у нас каждый ковидный филиал курировали пульмонологи – люди, которые досконально знают легочную патологию.
– Для персонала это был тяжелый период. Насколько сложно было мотивировать людей?
– Первоначальной естественной реакцией медиков был страх. Он прошел, когда люди, отработав, получили опыт, и проблема дефицита кадров исчезла сама собой. Мало кого из персонала ковид обошел стороной, если только за редким исключением. Медработники переболели почти все. Вторая и третья волны прошли легче, да и мы уже были привиты. А вот первые заболевания оказались крайне тяжелыми. У нескольких коллег было поражение до 90 %, мы их буквально с того света вытягивали. И таких случаев оказалось немало.
– Насколько сложнее управлять много­профильной клиникой?
– Конечно сложнее. Монопрофильная клиника – это твоя специальность, ты в ней до конца разбираешься. К тому же коллектив эндокринологического центра на старте я формировал фактически сам. Люди приходили ко мне, и мы на входе обсуждали, как я вижу работу, на каком месте здесь пациент. В многопрофильной клинике немного сложнее. Хотя двадцатипятилетний опыт работы в больнице помогает. С большинством врачей я знаком много лет, с кем-то даже не один десяток.
– А это не мешает, когда вырос?
– Конечно, есть определенная иерархия, есть комиссии, на которых все обсуждается. При этом я со многими поддерживаю хорошие приятельские отношения. Мне это не мешает работать, наоборот, я всем говорю: велкам, в любой момент заходите ко мне в кабинет, попьем кофе, расскажете идеи и предложения. Меня всегда вдохновляют и восхищают люди, которые двигаются вперед. Это здорово, если доктор приходит и что-то предлагает главному врачу: значит, это хороший спец…
– А вы можете ему это дать?
– Во многих случаях – да. У нас, например, очень продвинутые рентген-ангио­хирурги, в работе которых используются дорогостоящие инструменты. Конечно, не всегда это можно реализовать сразу, поскольку чаще всего медицинское оборудование стоит очень дорого. Тем не менее мы выстраиваем планы и приобретаем его постепенно. Медицина не стоит на месте, она движется вперед, новые технологии обязательно надо внедрять. В этом очень помогает федеральное финансирование. Сейчас запускаем интересный проект, который выведет медицинскую реабилитацию после инфарктов и инсультов на новый уровень. Больница сразу закупает большой комплекс аппаратов за счет федеральных средств. Естественно, собственными силами клинике подобные проекты просто не под силу. Также для нас очень важна экономическая поддержка областного правительства. Благодаря ей меняется внешний облик больницы, мы имеем возможность делать ремонт отделений, операционных, а еще начали строительство новой, современной поликлиники.
– Как справляетесь с импортозамещением?
– При закупке оборудования и расходных материалов мы теперь ориентируемся на продукцию отечественную или из дружественных стран. Часть оборудования у нас была закуплена чуть ранее, география рассматриваемых сегодня вариантов – это Россия, Китай. Конечно, мы еще полностью не перешли на продукцию других производителей, хотя по многим пунктам удалось это сделать. И главное – без ущерба для качества.
– Учитывая такое погружение в свой профиль, вы наверняка вживую сравнивали методику работы в российских и зарубежных клиниках. Что взяли на заметку?
– В зарубежных клиниках заметна большая технологичность процесса и сервиса. Там весь персонал, и прежде всего средние медицинские работники, больше задействованы в лечебно-диагностическом процессе. У нас медсестры, как правило, участвуют в этом мало, хотя долго учатся и у них много профессиональных знаний. Например, в зарубежных клиниках традиционные школы диабета проводят именно они, а не только врачи-эндокринологи, как у нас. Доктор берет на себя наиболее сложные вопросы, а средний медперсонал фактически ведет больного, следит и напоминает, когда он должен прийти на прием, очередное обучение или диализ. Это удобно для пациента и эффективно для клиники, поскольку сильно разгружает врачей. В нашем эндокринологическом центре мы попробовали перенять опыт коллег.
КЛИЕНТООРИЕНТИРОВАННОСТЬ КАК ПОКАЗАТЕЛЬ КЛИНИКИ
– Есть мнение, что самое больное место в организации здравоохранения – отсутствие сервиса, дружелюбия, нежелание разговаривать с пациентом. Непонимание того, что психологическое состояние больного прямо работает на положительный или отрицательный результат. Как вы с этим справляетесь?
– Справляемся. В прошлом году ввели грант на основе отзывов пациентов, три лучших отделения получили по сто тысяч рублей. В этом создали уже четыре номинации: лучший врач, отделение, средний и младший медицинский работник. Награждать будем, тоже основываясь на клиентоцентричности. Лучшие из лучших получат переходящий кубок, премию и окажутся на Доске почета. Мы исходим из ценностей, которые сформировали для себя: любовь к людям, ответственность, качество, экспертность. У нас вообще неравнодушные сотрудники – регулярно участвуют в благотворительности. Сейчас, например, заняты организацией новогоднего праздника для детей сотрудников и детей с ограниченными возможностями.
Кроме того, с медицинским персоналом периодически работают психологи, советуют, как и что лучше говорить, объясняют, как врачебные слова или их отсутствие действуют на психологическое состояние пациентов. Мы тестируем сотрудников, узнаем, есть ли еще какие-то пробелы, направляем на учебу. Я считаю, что главный человек в больнице, – это, конечно, пациент.
– Сегодня, чтобы попасть на консультацию к суперспециалисту стационара, нужно либо пойти в частную клинику, где он совмещает, либо устроить настоящий квест по поиску других вариантов встречи. Можно ли это исправить и стоит ли это делать?
– Если суперспециалиста, к которому все хотят попасть, нагрузить обычным приемом, все пойдут к нему. Он физически не сможет принять всех желающих. Мы пытаемся привлечь к работе в поликлинике тех, кто практикует в стационаре, планируем выделить день для консультаций заведующих. Но не все, конечно, горят желанием.
Есть и еще одна трудность, которую мы сейчас решаем. Я действительно не понимаю, как попадают на прием люди, которые работают, поскольку у больницы ровно тот же график. Мы пытаемся организовать прием в вечернюю смену и в субботу, что, кстати, вполне реально с точки зрения работодателя. Как правило, всегда есть сотрудники, которым нужен выходной по понедельникам или вторникам: ребенка, например, в кружок водить или другими делами заниматься, и они согласны выйти в субботу.
– Какие цели вы перед собой сейчас ставите как главврач самой крупной больницы в регионе?
– Усиливать кадры, продвигать передовые технологии, делать пребывание в больнице для пациентов максимально комфортным. Для нас важно придерживаться клиентоцентричного подхода, становиться для тех, кто к нам обращаются, настоящим партнером на пути к долгой, здоровой и качественной жизни. Но без современных технологий и квалифицированных специалистов этого просто невозможно добиться.
– А это выполнимо?
– Вполне. Коллектив областной больницы может выполнить все.
– В какой перспективе?
– Это непрекращающийся процесс. Молодые кадры надо привлекать постоянно, повышать их профессиональный уровень тоже. Поэтому при любой возможности мы направляем сотрудников на конгрессы и конференции, обеспечиваем их современным оборудованием, расходными материалами, лекарствами. Да, у нас пока нет института по созданию медицинского сервиса, менеджмента как такового. Над этим предстоит работать. Это не только сложно, но и интересно, а это в любой профессии – главное. ///