- Субсидию платят хозяйствам, выдерживающим план по посеву пшеницы, но всем известно, что цены на нее слишком малы. Зайдите на сайт министерства, по льготным тарифам стоимость составляет 7700 рублей за тонну. Каждый проданный сегодня килограмм принесет рубль убытка. Чтобы оставаться на плаву и выдавать зарплаты, нам пришлось увеличить площади рапса до пяти тысяч гектаров. Выходит, с таким богатым урожаем зерновых мы имеем очень шаткое финансовое положение. Сейчас организация не закредитована, но нам уже приходится задуматься об этом. Ненормальная ситуация. А государство продолжает стимулировать сельхозтоваропроизводителя увеличивать посевы пшеницы, которая и так в избытке на рынке. Что в это время происходит в развитых странах? Там анализируют количество продукции и говорят: «Ребята, в этом году лучше ограничьте вот эту культуру, мы будем поддерживать другую». И сам фермер решает, что для него выгоднее. У нас же все в свободном плавании. И получив два года подряд рекордный урожай пшеницы, государство продолжает поддерживать только тех, кто ее производит. В сущности, сумма небольшая – всего три миллиона – по 200 рублей на гектар.

- И сколько вы при этом тратите на возделывание?

- Порядка 18-19 тысяч в гектар. В таких масштабах эта поддержка все равно, что мертвому припарка, лучше бы занялись регулированием рынка. У нас выросли все затраты. Удобрения теперь стоят 13 200 рублей за тонну, и, учитывая, что нам нужно полторы тысячи тонн, придется заплатить на миллион больше. Горючесмазочные материалы тоже существенно выросли в цене, и я предполагаю, что к весне они станут еще дороже, а ведь это основная статья расходов. При этом мы увеличили зарплатный фонд – иначе невозможно, если хочешь быть конкурентоспособным на рынке труда. В то время как среднее жалование по Курганской области 15 тысяч рублей, у нас механизаторы в прошлом году получили 42 000, водители – 30 000.

- Всего у вашего предприятия 25 тысяч гектаров, из них только 5 отведено под более выгодный сейчас рапс. Планируете выращивать его больше?

- Не можем. Общая посевная площадь – 15 тысяч га, остальное – паровой клин. Технологически необходим севооборот – если выращивать пшеницу по пшенице год за годом, накопятся болезни и вредители. Рапс все вытаскивает из почвы, оставляет ее истощенной, после него обязательно нужно «парить» поле или вносить много удобрений, чтобы получить приличный урожай. И с экономической стороны не так просто – если я засею все этой культурой, мой сосед сделает так же – завтра она упадет в цене, потому что рынок переполнится. Мы сейчас вышли на Китай, отгрузили им четыре тысячи тонн рапса, а вагонов нет – инфраструктура не налажена, хоть свои покупай. И это тоже доказывает необходимость государственного регулирования.

- Вам удалось добиться высокой урожайности, очевидно, используя современные технологии. Почему одни поступают так и добиваются результатов, но большая часть хозяйств продолжает работать по старинке и получает 12-14 центнеров?

- Удобрения – дорогое удовольствие, даже мы сокращаем их использование из-за выросшей цены. Далеко не каждое малое предприятие может это себе позволить, они ведь и так зачастую закредитованы. Вот если бы был гарантированно стабильный рынок и минимальная цена реализации хоть восемь рублей за тонну… Мы же не просим двадцать, чтобы один год убрать урожай и три ничего не делать! Гарантом должно выступать государство, другого пути нет. Кредит – это всегда уменьшение прибыли в следующем году на тот процент, что нужно возвращать банку. Маленькие предприятия оказываются в такой ситуации, когда они и бросить не могут, и работать дальше не на что. В итоге продолжают сеять без удобрений, гербицидов, получают минимальный урожай, еле сводят концы с концами и идут дальше по пути деградации. А ведь еще и технику необходимо обновлять раз в пять лет – иначе вскоре обнаружишь, что работать не на чем.

В ООО «Рассвет» к обновлению технопарка относятся со всей возможной серьезностью. Бок о бок стоят новенькие блестящие машины: справедливо прославленные «джондиры», усовершенствованные аккуратные «белорусы», солидные «акросы» и даже современный отечественный посевной комплекс «Муза». Всего в этой интернациональной компании собралось 150 единиц техники, из них порядка 80 тракторов и 30 автомобилей. Часть «стада» уже загнана под крышу, остальные ждут своей очереди. Ангары здесь строят своими силами, убивая двух зайцев сразу – и техника будет отдыхать по всем правилам, и люди останутся при деле. Еще один предмет гордости предприятия – сушильно-сортировальный комплекс, составленный из двух агрегатов – немецкого PETKUS и российского «Воронежсельмаш». Первый купили пять лет назад, во времена, когда зарубежный производитель не имел серьезных отечественных конкурентов, а доллар стоил существенно меньше шестидесяти рублей. Второй же запустили в 2017 году, и он не отличается от иностранного собрата ни производительностью, ни внешним видом, ни скоростью сушки (100 тонн в час).

- Вместимость склада – 50 тысяч тонн зерна, в данный момент там лежит 30. Планируем в этом году достроить, нам опять же обещали поддержку от государства в этом деле – все еще ждем.

- Вы храните здесь только свое зерно?

- Да, пока свое складывать некуда, не говоря уж о чужом. К слову о том, что деньги идут к деньгам: осенью и зимой цена на зерно совершенно невыгодная, так что мы предпочитаем подождать и сбывать его весной. Но не у всех имеется такая возможность. У нас, к счастью, есть.

- Как вышло, что вы выбрали сельское хозяйство?

- На самом деле это интересная работа – делать что-то своими руками и видеть реальный результат – бесценно. А то, что мы иногда жалуемся, – так просто констатируем факт. И чем больше мы ездим по чужим хозяйствам, тем тоскливее работать на курганской земле. Общаемся с руководителями из той же Тюмени, Екатеринбурга – у них и поддержка другая, и наших проблем с реализацией нет. А если сравнить с Краснодаром или Белгородской областью, то у нас вообще тоска зеленая. Бросают земли. Возьмем Катайский район – он весь сеет меньше, чем одно наше предприятие. В Далматовском куча площадей, в Шумихинском, в Мишкинском 15 тысяч гектаров простаивают.

- Может быть, это не самые удобные земли?

- Да всем хорошие, их никто не обрабатывает, потому что желания нет заходить сюда. В результате получим в лучшем случае леса, в худшем – неконтролируемые территории. Мы вот хотим развиваться, но нам уже два года не могут передать землю.

- То есть вы хотели бы еще добавить площадей?

- И хотим, и можем. Экономика в сельском хозяйстве строится не столько на качестве, сколько на количестве. Технологическое перевооружение – это хорошо, до определенного момента можно расти за счет него, но потом все равно нужно больше земли. В 2018 году на одного механизатора должно выходить больше 1000 га, чтобы покрыть себестоимость.

- И в чем проблема?

- В администрации Батурино не могут разобраться. Земля была в федеральной собственности, три года назад ее начали передавать в муниципалитет. Замежевали, да так, что теперь предлагают клин размером 17 тысяч гектаров, из которых можно обрабатывать только 5. Вы считать умеете, представьте, зачем кому-то покупать такие площади? Мы сейчас готовы взять поля, где еще можно работать и которые можно восстановить без особых затрат – те, например, где не успел вырасти настоящий лес. И так во всех сферах. А ведь мы сейчас практически работаем на землях бывшего совхоза «Красная звезда», в советское время он входил в десятку по производству свинины, давал в год до 67 тысяч тонн мяса. В 90-е годы все порушили, от комплексов и следа не осталось. Значит, и мы сейчас могли бы преуспевать в животноводстве.

Новое перспективное направление «Рассвета» - коровы. Да не простые, а скороспелые мясные абердин-ангусы, выведенные когда-то в Шотландии. Угольно-черные бычки и коровы с густой лоснящейся шерстью не боятся низких температур и спокойно проводят под открытым небом всю неласковую зауральскую зиму. В целом жизнь маточного стада намного приятнее, чем у большинства других буренок на промышленном производстве, – их не разделяют по признаку пола, разрешают самовольно выбирать пару без искусственного осеменения, строят загоны, где можно разгуляться. И уже в апреле-мае, когда запасы сена подойдут к концу, а окрестности покроются свежей зеленью, коров ждет естественный выпас. «Сельские намного спокойнее, - рассказывает отвечающий за стадо… Вы заметили, что наши комолые? И все равно с ними непросто. Недавно понадобилось обработать копыто у телки, так мы вчетвером не могли ее свалить. А будь рога – и вовсе бы хорошо получили». Охотно верю – все время, пока мы стоим возле загонов, за нами настороженно наблюдает сто пар глаз, и кажется, с такой коровой сторожевая собака не понадобится. Полуторагодовалых животных закупили в ООО «Суерь», расположенном в Белозерском районе. За прошедшие шесть месяцев молодняк потяжелел примерно в два раза – от трехсот до пятисот с лишним кг, многие при этом ожидают приплод. В планах стадо размером 600-700 голов, крытые помещения для слабых животных, инфраструктура, врач, прививки, ветеринарные справки… Если, конечно, государство поддержит.

- Вопрос развития животноводства стоит в любом случае. Когда-то люди начнут задумываться о том, что они едят. Хотим жить до восьмидесяти, значит, и питаться должны иначе. Правда, есть несколько нюансов. В чем разница между растениеводством и животноводством? Сегодня ты посеял пшеницу, осенью убрал, в амбар сложил – и ждешь приемлемой цены. Животноводство – ежедневный труд, коровы хотят есть и пить круглый год, без выходных и праздников. Сначала нужно придумать, куда поселить, а значит, как минимум построить загоны, затем решить, чем кормить… По мановению волшебной палочки не получится. Все разрушено, мы пришли на выжженную землю. Инфраструктуру приходится восстанавливать с нуля. Нужны время и деньги – много денег. Было бы прекрасно получить госпомощь 70%, как это произошло с некоторыми предприятиями, можно было бы и 500 голов взять. Но нет. Даже ту поддержку, которую нам обещали (вернуть половину вложенного в покупку скота), не можем дождаться. Но вопрос не в этом. Если бы цена на зерно держалась на уровне двухлетней давности – порядка десяти рублей, я мог бы продать этот урожай и построить коровник без вливаний извне. Возрождение сегодня очень тяжело дается – оно отнимает много энергии и финансов, и все же мы можем обеспечить себя мясом. Правда, соперничать с той же Аргентиной, Австралией и Бразилией в производстве говядины практически нереально. У них там круглый год лето…

- Но ведь вам не нужно отапливать коровники.

- Да, зато нужно заготавливать корм, тогда как у них – свободный выпас круглый год. Инфраструктура есть, связи налажены… Нам пока никак за ними не угнаться. И еще один вечный вопрос – проблема нехватки кадров. У нас есть учебное заведение, оно кого-то выпускает, но специалистов на рынке труда больше не становится.

- А сколько у вас сейчас работает человек?

- Постоянный штат – 100 сотрудников, летом он увеличивается вдвое. Основной костяк – местное население, но когда требуется – привлекаем со стороны. Механизаторов мало, молодежь не хочет работать в деревне, потому что жизнь здесь – отсутствие отпуска и выходных летом. Это можно компенсировать только высокими заработками. Мы постоянно сотрудничаем с колледжами, берем студентов на практику и подработки, при этом платим наравне с остальными. Но, к сожалению, после окончания учебы 70% уходят в армию по контракту. Один мой товарищ из Подмосковья иногда жалуется на низкие зарплаты, и я обычно отвечаю, что у нас еще меньше. Он говорит: «Ты не понимаешь, у меня вот дети к репетитору ходят, на тренировки, один только теннис в шесть тысяч обходится». А мне, чтобы своих отправить на такие занятия, придется корт построить. Разные условия. Деревенская молодежь тоже хочет ходить в кино, развлекаться, культурно отдыхать, но в селе всего этого нет, нужно ехать в город. И вообще, начнем с того, что за одинаковый труд люди должны получать одну и ту же зарплату вне зависимости от региона. Уровень медицины, образования только тогда начнет расти, когда учитель или врач в Москве и в Кургане будут равны в финансовом плане. Пока же шадринский воспитатель зарабатывает 15 тысяч рублей, а его столичный коллега – в десять раз больше.

- Чем ваши сезонные работники занимаются зимой? Четыре месяца сидят дома?

- Одни действительно сидят, другие находят временную работу. Иногда мы нанимаем их что-нибудь ремонтировать. И нельзя сказать, что им плохо, это просто образ жизни. Но я всегда помню, что должен дать им достойную зарплату сегодня, чтобы весной было с кем сеять.

По дороге к главному административному зданию замечаем настоящий хоккейный корт – с освещением и водоснабжением. Оказывается, это подарок «Рассвета» своим работникам и просто жителям села Красномыльское. В планах – сделать его крытым, но уже сейчас у местной хоккейной команды есть свой тренер, новая удобная форма, теплые раздевалки. Рядом, в бывшем промышленном помещении, сделали ремонт, поставили современные тренажеры, теннисный и бильярдный столы.

- Приятно, что по вечерам приходит много людей: кто в шахматы играет, кто в бильярд – за два года стол буквально укатали, придется новый покупать. Да мы только рады – зато не пьют.

- Жизнеспособность населенного пункта напрямую связана с тем, сколько там растет детей.

- Не скажу точно, сколько их здесь, но у нас есть школа – полноценная восьмилетка, в прошлом году был даже одиннадцатый класс. В детском саду около сорока человек, встал вопрос о строительстве второго. У власти, как обычно, не хватает финансирования. Чтобы попасть в федеральную программу, надо сделать проект, а для этого нужны деньги, которых нет. Все, круг замкнулся. Поэтому мы взяли на себя обязательство по подготовке – самим выгодно. Если ребенку работника есть где учиться, семья, скорее всего, останется в селе. Еще церковь помогли построить, мемориалы обновить… Да, есть у нас хорошее, не все плохо. Но проблемы нужно решать. ///

Текст: Юлия Киреева
Фото: Евгений Кузьмин