ЦЕНА, ЦЕННОСТЬ
Говорят,
с ним повезет!
с ним повезет!
Про него можно услышать: «Он везучий! С ним хорошо работать!» Чтобы взаимно опылиться везением, пофилософствовать на заданную тему, поговорить о ценностях, кризисах, немного о прошлом и много о будущем, мы встретились с генеральным директором завода «РТМТ» Александром Шушариным.
– Деньги – это добро или зло?
– Деньги – это не добро и не зло. Это инструмент. Как молоток, которым можно гвоздь в стену забить, а можно по голове стукнуть. Николай Евгеньевич Дерягин (в прошлом генеральный директор завода «Икар». – Прим. ред.) говорил, что деньги – это кровь экономики.
– По мнению одного из героев романа «Атлант расправил плечи», если бы не было денег, было бы оружие, потому что одно из двух – мы товарами либо обмениваемся, либо их отнимаем.
– Одно другому не мешает – кто-то обменивается, а кто-то отнимает. Войн никто не отменял, они по-прежнему есть, как и товарно-денежный оборот. И существуют параллельно друг другу: одни люди много работают, чтобы нормально жить, а другим попадает в руки оружие, и они добиваются того же самого, но быстрее. Помните слова Саида из «Белого солнца пустыни»? «Кто на Земле это знает, что есть добро, а что зло? Кинжал хорош для того, у кого он есть. И плох для того, у кого его не окажется в нужное время».
– Есть мнение, что деньги заслуживают уважения, потому что это овеществленный труд. И только те, кто добыл их нечестным путем, стыдятся своего богатства. Кстати, это довольно распространенный среди богатых людей комплекс.
– Возможно, их гложет чувство вины… Я за свою жизнь был по разные стороны – жил и очень бедно, и, не скажу, что богато, но независимо. Мне было двенадцать, когда умер отец, мать работала медсестрой – заработок, соответственно, имела небольшой. Так что какова жизнь, когда у тебя мало денег, я знаю. Плохо это или хорошо? Конечно плохо. Когда ты беден, ты думаешь только о том, как обеспечить себя. С ростом доходов начинаешь мыслить иначе и ищешь способ, как помочь родственникам и близким. Делиться чем-то с другими – это здорово. Когда ты отдаешь, это… Это огромное удовольствие, как легкий наркотик. Я понимаю тех меценатов, которые делают что-то не только для себя и своей компании, но и для тех, кому они совершенно ничем не обязаны. Думаю, каждому хотя бы раз в жизни нужно это попробовать.
– Для чего вы работаете?
– Я работаю… Наверное, по привычке.
– В одном из интервью Ирина Хакамада сказала: «Если приумножение денег – единственная цель, мне это неинтересно». В чем для вас главный интерес при ведении бизнеса?
– Для меня этот интерес – в увеличении доли на рынке, увеличении значимости своего предприятия, в устойчивом развитии и формировании положительного имиджа.
– Но ведь это все для того, чтобы «делать деньги»? Разве нет?
– В целом, как итог – да. Цель любого предприятия – обеспечивать прибыль. И в этом нет ничего плохого. Плохо, когда компания убыточна. Плохо, когда прибыль выводится из бизнеса, но это не наша история. У нас вся прибыль идет на развитие производства, для того, чтобы оно становилось крупнее, больше, устойчивее… Возможно, когда-нибудь, в конце концов, где-то там, далеко, мы увидим деньги и монетизируем их. Но точно не сегодня.
– А сколько денег вы видели и держали в руках? Наличных, а не цифры на счете.
– 24 миллиона. В 2008 году это была очень большая сумма. Мне нужно было отдать их продавцу, и я ехал на встречу в инкассаторской машине в сопровождении двух крепких парней. Интересные ощущения.
– Как вы считаете, что вас больше всего изменило?
– Говорят, люди не меняются, и я в это верю. Меняется поведение, но сам человек остается прежним. Возможно, умнеет иногда.
– А как на вас повлиял распад Советского Союза? Наверняка же это вас изменило?
– В то время я еще учился в институте и был сторонним наблюдателем. Повлиял и произвел на меня сильное впечатление дефолт 1998 года. Я был тогда заместителем генерального директора на заводе «Икар» и уже понимал, что от меня зависят другие люди. 1998-й заставил не только по-другому работать – он заставил иначе мыслить.
– Иначе – это как?
– В то время зарплату выдавали с задержкой в два месяца. После того как в августе произошел дефолт, задержка увеличилась еще на три. Для того чтобы хоть как-то существовать, мы выменивали свою продукцию на товары первой необходимости: масло, макароны, муку, сахар. Работали не покладая рук.
Когда я докладывал сотрудникам, что привезли макароны или сливочное масло, они вставали и аплодировали. Те собрания, доклады и аплодисменты запомнились мне на всю жизнь и дали понять, что от моей работы зависят не просто благосостояние, но и существование людей. Мне было тогда тридцать лет. И это была краеугольный камень, который перекроил мое сознание и мое понимание ответственности перед коллективом. Это превратило меня во взрослого человека.
– Кто-то говорит, что после 98-го ничего не боится…
– И я ничего не боюсь. Понимаю, что если будет плохо стране, то это отразится и на мне. Мы все будем в одинаковых условиях, но, уверен, найдем решение, как дальше жить и обеспечивать предприятие. У нас есть опыт работы в тяжелых ситуациях – да, он устаревший и в нынешних обстоятельствах, возможно неактуальный, но все же он есть. Наш коллектив достаточно слаженный и грамотный, поэтому я не переживаю, что с чем-то не справимся. Мы готовы к трудностям.
– Что вы ставите во главу угла? На чем держите фокус?
– На коллективе. Доверие людей всегда очень ценно, когда предприятию предстоит переживать катаклизмы.
– Вы будете сокращать сотрудников?
– Думаю, что нет. Совсем недавно я собирал коллектив и рассказывал, что я делаю, чтобы сохранить штат целиком. Я говорил, что да, возможно, мы будем жить хуже, но никого не уволим. Никто не задал ни одного вопроса, многие опять же помнят, как это было. То есть коллектив готов к трудностям, главное, сделать все, чтобы сохранить людей.
– Они знают, что вы их цените?
– Надеюсь, что да.
– По-моему, вы бываете вспыльчивы…
– Я могу иногда вспылить, но потом всегда извиняюсь. Что бы ни произошло, и себе, и другим я всегда говорю: «Вы можете ругать должностное лицо, если человек провинился. Но ни в коем случае не переходите на личности, сохраняйте уважение». Это мое основное правило.
– В чем ценность вашей компании?
– Мне хочется думать, что сотрудники гордятся тем, что они работают здесь. И потому (как мне кажется) каждый заботится об имидже своего предприятия и очень ответственно относится к качеству выпускаемой продукции. Многие говорят: «Мы работали и на других арматурных заводах, но то, что мы делаем здесь, мы делаем лучше». Это здорово, что о репутации компании заботятся не только я и высшее руководство. О нем заботится каждый сотрудник.
– А вы знаете, сколько стоит ваша компания?
– Нет. Знаю, есть разные методы расчета стоимости, но сам ее никогда не оценивал. В чем смысл? Я не собираюсь с ней расставаться.
– Три главные ценности для вас как для руководителя?
– Коллектив, репутация и устойчивость компании.
– Она сейчас устойчива?
– Да.
– 2021 год был хорошим для вас?
– Нет. Был значительный рост цен на сырье и материалы, у нас были подписаны многолетние контракты, и я, наверное, один из немногих, кто их не пересмотрел. Это принесло убытки, но я всем сказал: «Ребята, с первого января поменяю цену, больше не ждите – не подтвержу ни одного из ранее подписанных контрактов, но то, под чем подписался, – выполню». Предприятие осталось без прибыли, но ничего не поделаешь, я высоко ценю «купеческое слово» и сам всегда стараюсь его держать.
– У вас есть план, как действовать в новых условиях?
– Сегодня мы, как и многие другие предприятия, идем примерно по одному пути. Мы набрали заказов, поэтому на какое-то время обеспечены работой – будем делать что должны, и будь что будет.
– Чем для вас измеряется успех?
– Успех для компании – это ее устойчивое положение и развитие. Если нас рекомендуют и говорят: «Да, это предприятие надежное» или «У вас пошатнулись какие-то хозяйственные связи? Обратитесь в «РТМТ», там помогут», – это успех.
– Какие качества требовались от бизнесменов в разные периоды нашей постсоветской истории? В конце девяностых, в «жирных» нулевых, в нестабильных 2010-х, сейчас…
– Умение сохранять голову трезвой вне зависимости от обстоятельств. В худшие времена – не подвергаться панике, а в лучшие – не впадать в эйфорию. Уберечь себя от крайностей, не тратить все на яхты и прочие атрибуты красивой жизни, потому что за «жирными» годами всегда приходят «тощие», и нам наглядно это демонстрируют с завидной периодичностью. То есть всегда нужно заниматься развитием и быть готовым к кризису, который может возникнуть в любой момент.
– Принято считать, что бизнес – это достаточно агрессивная среда, в которой добиваются больших успехов те, у кого высокий уровень тестостерона. Это так?
– Наверное. Я никогда не вел агрессивную политику, поэтому мы по-прежнему остаемся средним предприятием среднего бизнеса.
– Жалеете об этом?
– Нет.
– У вас когда-нибудь были мысли все бросить?
– Можно все бросить, если ты один и от тебя никто не зависит. Но если от тебя зависят хотя бы несколько человек, ты уже не можешь этого сделать. А думать можно сколько угодно.
– Ваша самая большая ошибка как предпринимателя?
– Как-то мы выиграли тендер одной серьезной госкорпорации. Цена тендера была 442 миллиона, но он принес штрафных санкций миллионов на триста… Конечно, большую часть мы отбили в суде, но все-таки не стоило тогда его брать. Есть такие сделки, где, как в покере, играешь на понижение вслепую. Ты думаешь: ну вот, сделаю последний шаг и остановлюсь. Я сделал, а конкурент остановился раньше. Я не назову это какой-то фатальной ошибкой, но тактически это было неверное решение. Я сделал выводы и стал сильнее.
– Вы азартный человек?
– Да, и тот тендер показал это))
– Предпринимателем нужно родиться или им можно стать?
– Есть хорошие предприниматели, а есть хорошие менеджеры. Я был менеджером, и меня все устраивало. Но став бизнесменом, понял, что мне нравится, когда никто не указывает, что и как делать. Особенно когда ты не согласен с тем, чего от тебя хотят. Это, безусловно, приятная часть предпринимательской жизни. Но есть и оборотная сторона. Бизнесмен не может быть свободным человеком, ведь на нем в отличие от менеджера лежит вся полнота ответственности за его решения, поступки, ошибки, за предприятие и коллектив. Владелец бизнеса не может уволиться. Он не может прийти к начальнику и сказать: «Я устал, пойду поищу работу полегче». Он должен идти до конца. Если человек готов к этому, то он сможет быть предпринимателем.
– У вас есть чувство, что «РТМТ» переживет этот кризис?
– Есть абсолютная уверенность в этом. Судьба всегда ведет меня каким-то своим путем, и в конце концов я понимаю, что этот путь неплох. Я везучий человек, так что мы все переживем, не переживайте!)) ///
– Деньги – это не добро и не зло. Это инструмент. Как молоток, которым можно гвоздь в стену забить, а можно по голове стукнуть. Николай Евгеньевич Дерягин (в прошлом генеральный директор завода «Икар». – Прим. ред.) говорил, что деньги – это кровь экономики.
– По мнению одного из героев романа «Атлант расправил плечи», если бы не было денег, было бы оружие, потому что одно из двух – мы товарами либо обмениваемся, либо их отнимаем.
– Одно другому не мешает – кто-то обменивается, а кто-то отнимает. Войн никто не отменял, они по-прежнему есть, как и товарно-денежный оборот. И существуют параллельно друг другу: одни люди много работают, чтобы нормально жить, а другим попадает в руки оружие, и они добиваются того же самого, но быстрее. Помните слова Саида из «Белого солнца пустыни»? «Кто на Земле это знает, что есть добро, а что зло? Кинжал хорош для того, у кого он есть. И плох для того, у кого его не окажется в нужное время».
– Есть мнение, что деньги заслуживают уважения, потому что это овеществленный труд. И только те, кто добыл их нечестным путем, стыдятся своего богатства. Кстати, это довольно распространенный среди богатых людей комплекс.
– Возможно, их гложет чувство вины… Я за свою жизнь был по разные стороны – жил и очень бедно, и, не скажу, что богато, но независимо. Мне было двенадцать, когда умер отец, мать работала медсестрой – заработок, соответственно, имела небольшой. Так что какова жизнь, когда у тебя мало денег, я знаю. Плохо это или хорошо? Конечно плохо. Когда ты беден, ты думаешь только о том, как обеспечить себя. С ростом доходов начинаешь мыслить иначе и ищешь способ, как помочь родственникам и близким. Делиться чем-то с другими – это здорово. Когда ты отдаешь, это… Это огромное удовольствие, как легкий наркотик. Я понимаю тех меценатов, которые делают что-то не только для себя и своей компании, но и для тех, кому они совершенно ничем не обязаны. Думаю, каждому хотя бы раз в жизни нужно это попробовать.
– Для чего вы работаете?
– Я работаю… Наверное, по привычке.
– В одном из интервью Ирина Хакамада сказала: «Если приумножение денег – единственная цель, мне это неинтересно». В чем для вас главный интерес при ведении бизнеса?
– Для меня этот интерес – в увеличении доли на рынке, увеличении значимости своего предприятия, в устойчивом развитии и формировании положительного имиджа.
– Но ведь это все для того, чтобы «делать деньги»? Разве нет?
– В целом, как итог – да. Цель любого предприятия – обеспечивать прибыль. И в этом нет ничего плохого. Плохо, когда компания убыточна. Плохо, когда прибыль выводится из бизнеса, но это не наша история. У нас вся прибыль идет на развитие производства, для того, чтобы оно становилось крупнее, больше, устойчивее… Возможно, когда-нибудь, в конце концов, где-то там, далеко, мы увидим деньги и монетизируем их. Но точно не сегодня.
– А сколько денег вы видели и держали в руках? Наличных, а не цифры на счете.
– 24 миллиона. В 2008 году это была очень большая сумма. Мне нужно было отдать их продавцу, и я ехал на встречу в инкассаторской машине в сопровождении двух крепких парней. Интересные ощущения.
– Как вы считаете, что вас больше всего изменило?
– Говорят, люди не меняются, и я в это верю. Меняется поведение, но сам человек остается прежним. Возможно, умнеет иногда.
– А как на вас повлиял распад Советского Союза? Наверняка же это вас изменило?
– В то время я еще учился в институте и был сторонним наблюдателем. Повлиял и произвел на меня сильное впечатление дефолт 1998 года. Я был тогда заместителем генерального директора на заводе «Икар» и уже понимал, что от меня зависят другие люди. 1998-й заставил не только по-другому работать – он заставил иначе мыслить.
– Иначе – это как?
– В то время зарплату выдавали с задержкой в два месяца. После того как в августе произошел дефолт, задержка увеличилась еще на три. Для того чтобы хоть как-то существовать, мы выменивали свою продукцию на товары первой необходимости: масло, макароны, муку, сахар. Работали не покладая рук.
Когда я докладывал сотрудникам, что привезли макароны или сливочное масло, они вставали и аплодировали. Те собрания, доклады и аплодисменты запомнились мне на всю жизнь и дали понять, что от моей работы зависят не просто благосостояние, но и существование людей. Мне было тогда тридцать лет. И это была краеугольный камень, который перекроил мое сознание и мое понимание ответственности перед коллективом. Это превратило меня во взрослого человека.
– Кто-то говорит, что после 98-го ничего не боится…
– И я ничего не боюсь. Понимаю, что если будет плохо стране, то это отразится и на мне. Мы все будем в одинаковых условиях, но, уверен, найдем решение, как дальше жить и обеспечивать предприятие. У нас есть опыт работы в тяжелых ситуациях – да, он устаревший и в нынешних обстоятельствах, возможно неактуальный, но все же он есть. Наш коллектив достаточно слаженный и грамотный, поэтому я не переживаю, что с чем-то не справимся. Мы готовы к трудностям.
– Что вы ставите во главу угла? На чем держите фокус?
– На коллективе. Доверие людей всегда очень ценно, когда предприятию предстоит переживать катаклизмы.
– Вы будете сокращать сотрудников?
– Думаю, что нет. Совсем недавно я собирал коллектив и рассказывал, что я делаю, чтобы сохранить штат целиком. Я говорил, что да, возможно, мы будем жить хуже, но никого не уволим. Никто не задал ни одного вопроса, многие опять же помнят, как это было. То есть коллектив готов к трудностям, главное, сделать все, чтобы сохранить людей.
– Они знают, что вы их цените?
– Надеюсь, что да.
– По-моему, вы бываете вспыльчивы…
– Я могу иногда вспылить, но потом всегда извиняюсь. Что бы ни произошло, и себе, и другим я всегда говорю: «Вы можете ругать должностное лицо, если человек провинился. Но ни в коем случае не переходите на личности, сохраняйте уважение». Это мое основное правило.
– В чем ценность вашей компании?
– Мне хочется думать, что сотрудники гордятся тем, что они работают здесь. И потому (как мне кажется) каждый заботится об имидже своего предприятия и очень ответственно относится к качеству выпускаемой продукции. Многие говорят: «Мы работали и на других арматурных заводах, но то, что мы делаем здесь, мы делаем лучше». Это здорово, что о репутации компании заботятся не только я и высшее руководство. О нем заботится каждый сотрудник.
– А вы знаете, сколько стоит ваша компания?
– Нет. Знаю, есть разные методы расчета стоимости, но сам ее никогда не оценивал. В чем смысл? Я не собираюсь с ней расставаться.
– Три главные ценности для вас как для руководителя?
– Коллектив, репутация и устойчивость компании.
– Она сейчас устойчива?
– Да.
– 2021 год был хорошим для вас?
– Нет. Был значительный рост цен на сырье и материалы, у нас были подписаны многолетние контракты, и я, наверное, один из немногих, кто их не пересмотрел. Это принесло убытки, но я всем сказал: «Ребята, с первого января поменяю цену, больше не ждите – не подтвержу ни одного из ранее подписанных контрактов, но то, под чем подписался, – выполню». Предприятие осталось без прибыли, но ничего не поделаешь, я высоко ценю «купеческое слово» и сам всегда стараюсь его держать.
– У вас есть план, как действовать в новых условиях?
– Сегодня мы, как и многие другие предприятия, идем примерно по одному пути. Мы набрали заказов, поэтому на какое-то время обеспечены работой – будем делать что должны, и будь что будет.
– Чем для вас измеряется успех?
– Успех для компании – это ее устойчивое положение и развитие. Если нас рекомендуют и говорят: «Да, это предприятие надежное» или «У вас пошатнулись какие-то хозяйственные связи? Обратитесь в «РТМТ», там помогут», – это успех.
– Какие качества требовались от бизнесменов в разные периоды нашей постсоветской истории? В конце девяностых, в «жирных» нулевых, в нестабильных 2010-х, сейчас…
– Умение сохранять голову трезвой вне зависимости от обстоятельств. В худшие времена – не подвергаться панике, а в лучшие – не впадать в эйфорию. Уберечь себя от крайностей, не тратить все на яхты и прочие атрибуты красивой жизни, потому что за «жирными» годами всегда приходят «тощие», и нам наглядно это демонстрируют с завидной периодичностью. То есть всегда нужно заниматься развитием и быть готовым к кризису, который может возникнуть в любой момент.
– Принято считать, что бизнес – это достаточно агрессивная среда, в которой добиваются больших успехов те, у кого высокий уровень тестостерона. Это так?
– Наверное. Я никогда не вел агрессивную политику, поэтому мы по-прежнему остаемся средним предприятием среднего бизнеса.
– Жалеете об этом?
– Нет.
– У вас когда-нибудь были мысли все бросить?
– Можно все бросить, если ты один и от тебя никто не зависит. Но если от тебя зависят хотя бы несколько человек, ты уже не можешь этого сделать. А думать можно сколько угодно.
– Ваша самая большая ошибка как предпринимателя?
– Как-то мы выиграли тендер одной серьезной госкорпорации. Цена тендера была 442 миллиона, но он принес штрафных санкций миллионов на триста… Конечно, большую часть мы отбили в суде, но все-таки не стоило тогда его брать. Есть такие сделки, где, как в покере, играешь на понижение вслепую. Ты думаешь: ну вот, сделаю последний шаг и остановлюсь. Я сделал, а конкурент остановился раньше. Я не назову это какой-то фатальной ошибкой, но тактически это было неверное решение. Я сделал выводы и стал сильнее.
– Вы азартный человек?
– Да, и тот тендер показал это))
– Предпринимателем нужно родиться или им можно стать?
– Есть хорошие предприниматели, а есть хорошие менеджеры. Я был менеджером, и меня все устраивало. Но став бизнесменом, понял, что мне нравится, когда никто не указывает, что и как делать. Особенно когда ты не согласен с тем, чего от тебя хотят. Это, безусловно, приятная часть предпринимательской жизни. Но есть и оборотная сторона. Бизнесмен не может быть свободным человеком, ведь на нем в отличие от менеджера лежит вся полнота ответственности за его решения, поступки, ошибки, за предприятие и коллектив. Владелец бизнеса не может уволиться. Он не может прийти к начальнику и сказать: «Я устал, пойду поищу работу полегче». Он должен идти до конца. Если человек готов к этому, то он сможет быть предпринимателем.
– У вас есть чувство, что «РТМТ» переживет этот кризис?
– Есть абсолютная уверенность в этом. Судьба всегда ведет меня каким-то своим путем, и в конце концов я понимаю, что этот путь неплох. Я везучий человек, так что мы все переживем, не переживайте!)) ///
