Экскурсия по «Садам России» в Шибаново начинается с обхода не предприятия, а села. «Что рассказывать? Это видеть надо», - интригует нас провожатый. Вдоль дороги с обеих сторон протянулся плотный, чуть тронутый осенью идеальный английский газон, выстриженный словно по линейке – везде одинаковой высоты. «Видите, шаровидная ива? Невысокая, с правильной округлой кроной - даже обрезка не требуется. Легко приживается, неприхотливая, морозостойкая. Владимир Васильевич закупал такую для своего сада в немецком питомнике по семь тысяч евро за деревце. Удивительно, конечно, почему оно теперь по всему селу растет – на продажу мы его не выставляли... Ну, да не суть. Главное – вы посмотрите, какая красота. Мы уверены, что при желании подобная идиллия возможна во всех российских деревнях». Приземистые ивы сменяют пушистые елочки (последние ярко-зеленые мазки в буйной осенней палитре, смешивающей оттенки от светло-лимонного до карминного красного), кусты рябин (в голове автоматически всплывает что-то от классиков про костры и горькие грозди), и стриженый темно-бордовый кустарник, распознать который нам, дикарям от ботаники, не
удается. Впрочем, больше хочется просто пройтись до ближайшей деревянной скамейки, вытянуть ноги и впитывать последнее осеннее солнце под шелест облетающей листвы.

- Что должно произойти, чтобы так стало везде в России?

- Нужно поменять отношение государства к людям и людей к государству. В городе давно нет ни своего дендролога, ни специалистов по уходу за растениями. Из-за этого тендеры на озеленение и благоустройство пишутся, кто как решит. И самое страшное, что из всех договоров на обрезку и уход исключена строка об
ответственности за неправильные работы. Из проектной документации убирают дендрологические тома, хотя, казалось бы, без них в принципе невозможно что-то сделать. Да и к слову, как можно работать в городе, если для некоторых участников «своровать» и «солгать» стало нормой? Есть у нас известный господин, который
некоторое время назад взялся за разработку проектов в рамках тендеров. Выиграл все, опустив цену на 64 процента, дал большое интервью, что у него десять лучших архитекторов трудятся над концепцией общественных пространств, показал эскизный проект. Все бы ничего, но увы и ах: проект оказался сворован один в один с европейского. Когда его в этом уличили, последовал ответ, смысл которого был примерно таким: «И что? Я за эти деньги еще и делать что-то должен? Ну взял чужой проект, нормально». Простите, ненормально. Сначала с пафосом соврать, что создаешь нечто уникальное, а потом цинично заявить, что воровство никому не вредило. Только вот когда приедут гости на саммиты ШОС и БРИКС, не возникнет ли ситуация, когда среди них окажутся именно те, у кого проект своровали? Тогда они зададут властям резонный вопрос: а по какому праву? И что будет с репутацией города? Ведь люди не станут уточнять имя подрядчика, они спросят именно у властей: как получилось, что вы приняли проект, ведь знали, что он ворованный?
Так что для меня вопрос о том, что должно произойти, очевиден. Нужно, чтобы среди чиновников и самих жителей отсутствовали безразличные люди. Это даст положительный толчок.

- Его будет достаточно?

- Основная проблема со стороны власти в том, что за хорошей изначальной идеей стоят неповоротливые механизмы бюрократической машины, и, принимая законы для реализации программ, Минфин иногда не слышит Минсельхоз и наоборот. Вот банальный пример. Сельхозтоваропроизводители всегда платили
единый сельхозналог в размере 6 процентов. Весь бизнес строился исходя из определенной налоговой нагрузки. И тут новость: а давайте все сельхозтоваропроизводители теперь будут плательщиками
НДС. Прекрасно! Производители зерна тут же захлопали в ладоши. Во-первых, сами они работают с юрлицами и теперь эти 20% НДС могут возмещать. Во-вторых, они еще и в льготной группе находятся, где к уплате только 10% НДС. С учетом разницы между основной и льготной ставками появился еще и дополнительный доход. А что в это же время происходит с теми, кто продает товары физическим лицам? А ничего. Как нам было
цинично сказано, увеличивайте цену на 20%! Другими словами, становитесь неконкурентными по сравнению с аналогичной продукцией европейского производства. Почему? Потому что себестоимость материала в России и его стоимость в Европе различаются, и если раньше мы были более привлекательны для рынка, теперь то, что мы предлагаем, становится никому не нужным.

А про крупные тендеры на благоустройство и озеленение, в которых предусмотрена поставка взрослых деревьев, можно сказать одно: отныне все города будут озеленяться европейским посадочным материалом. В тендере ведь главное – цена.

- Пропадает стимул для развития?

- Именно. И это очень интересный момент. Вот был питомник маленьким. Работал. Вырос до оборота в 100 млн в год и…. А дальше ему развиваться просто не выгодно. Ибо после 100 миллионов оборота он будет платить не 6 процентов ЕСХН, а ЕСХН плюс НДС, то есть 26%. И кто в таком случае рискнет пойти дальше?
Вишенкой на торте стало то, что, когда мы обратились в Министерство сельского хозяйства с просьбой внести нашу группу товаров в льготный перечень, нам заявили, что это невозможно, так как в рамках ВТО Россия не может давать такие преференции своим производителям. Но буквально через месяц мы видим указ о введении в льготный перечень плодовоовощной и ягодной продукции. То есть нам откровенно врали?

При этом государство в своей системе не может не видеть складывающейся ситуации. Например, налоговые органы не могут не понимать, что налоговая нагрузка по предприятию выросла больше чем в 4 раза, и это неподъемный груз. Вы думаете, хоть один вопрос о том, чем нам помочь, прозвучал? Нет.

Единственное, я могу отметить, нас активно поддерживают региональный Минсельхоз и лично губернатор Челябинской области. Не могу не выразить признательность людям, которые отстаивают реальные интересы региональных компаний на всех уровнях.

- Если вернуться к теме озеленения, у вас есть примеры, когда его проводили «как надо»?

- Мне понравилась организация работы в Тюмени. Как бы ни ругали Сергея Семеновича Собянина, он навел там порядок, обязав каждое предприятие благоустроить прилегающую территорию. Теперь это красивый, ухоженный город с аккуратными зелеными улочками. В Москве, откуда я приехал, Сергей Семенович тоже показал хороший результат. Что еще нужно? В Казани создан архитектурный совет, который решает, каким будет озеленение, какие архитектурные решения принять. У нас же сначала устанавливают бюджет, а потом пытаются впихнуть в него все, что можно и нельзя. Сейчас идут работы в парке Терешковой, хочется
сделать хорошо. Но я понимаю, что администрация ограничена выделенным финансированием. И его недостаточно. Надеюсь, со временем мы придем к пониманию, что сперва нужно прорисовать планы, а потом под них выделять деньги и решать, кто будет застраивать.

За сетчатым ограждением при виде незнакомцев взвиваются три белых «медведя»-алабая. Пока хозяин здоровается с любимцами («большие собаки – моя слабость»), отводящими от нас глаза не иначе как по очереди, охранники отпирают высокие железные ворота с выразительно блестящей колючей проволокой. Похоже, вопрос безопасности в «Садах России» поднят на новую высоту. Сразу за «колючкой» вторая остановка – цех фасовки. В небольшом помещении работают новые машины – немецкие и голландские. Старенький агрегат стоит в сторонке – подстраховки ради. Только за те несколько минут, что мы находимся у равномерно постукивающего голландского оборудования, оно успевает отмерить, свернуть, склеить и выдать не меньше полутора сотен пакетиков с надписью «Помидор Новичок Розовый».

- В чем можно исчислять семена?

- В штуках, килограммах, литрах… Зависит от того, какие семена фасуем. Но если говорить о количестве пакетиков, в год мы продаем около 15-20 миллионов. При этом семенная матрица у нас на 1,5 тысячи единиц. Цена может варьироваться, условно, от 30 рублей за пакетик до нескольких тысяч за некоторые уникальные дорогие сорта. Мы поставляем только качественный посадочный материал.

- Насколько велика ваша сеть магазинов?

- У нас 18 собственных точек. В большем количестве не видим смысла – все-таки мы монобренд. И наши цены выше средних рыночных. К нам идут целенаправленно, когда понимают, что нужны качественные семена, из которых вырастет то, что заявлено. За шесть рублей вам в пакетике, скорее всего, продадут жмых и сортомусор. У нас же всхожесть семян достигает 97-98%, хотя требования нормативов не так высоки. Постоянно проверяем всхожесть в собственной лаборатории. Если показатель окажется ниже нашей планки, не пустим в продажу всю партию.

Большинство покупателей предприятия – физические лица, простые садоводы. Они могут выбрать товар в фирменной сети магазинов, каталоге «Сады России» (миллион экземпляров ежегодно разлетается по заинтересованным адресатам), заказать на официальном сайте, рукописной заявкой через почту или через call-центр, насчитывающий 30 операторов. Кажется, способ найдется для всех возрастов и типов садоводов.

- Из-за смены руководства, как это часто бывает, пошли разговоры о том, останется ли предприятие на плаву. Тем не менее, есть ощущение большой, ритмично дышащей компании.

- Да, все были убеждены, что нас не станет в первые же полгода. Ходили слухи, что мы банкроты, – как видите,
они сильно преувеличены. Правда, НДС нас подкосил. В планах на этот год был новый крупный сортировочный центр, который позволил бы увеличить объем продаж и товарооборот… Но, к сожалению,
миллионы ушли в никуда. И следующий год вряд ли будет лучше. Тем не менее, мы боремся с НДС, и надеюсь, что победим. Найдутся здравые люди в государстве, которые сопоставят два и два и поймут, что нельзя так беспредельно выводить деньги за рубеж, убивать питомниководство в России. Министерство сельского хозяйства не консультируется у лидеров отрасли, не разговаривает с реальным производством о том, как обстоят дела в бизнесе. Банальный пример: когда с высоких трибун говорят о семеноводстве, только и слышно: «Зерно, свекла, картошка». Но у нас томатная страна! Мы производим и потребляем очень большое
количество помидоров и огурцов. Больше нас, наверное, только Китай. Так почему государство не обращает внимание на то, что гробит собственные производство и селекцию?

- Чем такая ситуация грозит в будущем?

- Это вопрос продуктовой безопасности страны. Когда умрут последние компании, занимающиеся селекцией, мы окажемся в полной зависимости от поставок семян из Европы и Америки. И если они скажут: «Мы не хотим ничего вам продавать, вы не имеете права пользоваться нашей продукцией», что будет делать Россия? Сосать лапу. Потому что своих сортов не останется, никто не будет знать, как их размножать. Родительских форм не станет. Наше предприятие – правообладатель множества сортов. Если мы пойдем ко дну, мне останется
только продать их Китаю. И это может поставить под банкротство сотни предприятий, с которых мы сейчас не берем роялти, – новые правообладатели, очень вероятно, встанут.

Вдоль расчищенных земель («здесь хранили все, что не слишком нужно, теперь поле будет работать»), мимо свежих посадок («раньше стояла старая теплица, мы убрали, высадили растения, показывающие наши возможности в городском озеленении») и двухэтажной лаборатории микроклонального размножения («расширили, теперь ищем специалистов нужного уровня») проходим к цеху фасовки осенних саженцев. Огромное помещение почти под самую крышу заставлено пластиковыми контейнерами, заполненными саженцами, клубнями и луковицами, загруженные работники снуют назад и вперед – нет времени отвлекаться
на чужаков, последняя отправка в самом разгаре. Корни растений вместе с земляным комом защищены пластиковой кассетой и полиэтиленовой упаковкой – в пути не пересохнут. Отсюда сформированные посылки разъезжаются в сады по всей стране.

- Как вы оцениваете рынок посадочных материалов сегодня?

- Емкость? Десятки миллиардов. Все озеленение городов – это емкость рынка. Представьте, только по Челябинску тендер на несколько миллиардов. А если взять всю Россию? И мы можем дать посадочный материал, который способен прижиться в климатических условиях нашей страны.

- При Степанове по семенам компания занимала 5% рынка, а по саженцам – 40. Сколько сейчас?

- Ситуация поменялась, по семенам мы занимаем 1-2% из-за того, что многие фирмы начали перепродажу семян. Что касается саженцев – наверное, 50, если не 60% российского рынка. Это если не считать того, что завозят некоторые наши недобросовестные коллеги, чьи компании «сгорают» через 3-4 месяца.

На территории предприятия бурно идет строительство: за последние два года здесь выросли пять современных теплиц общей площадью 0,6 га, чуть дальше, у берега озера – два трехэтажных общежития для рабочих. «Я уже упоминал о планах на сортировочный центр, хотим еще поставить жилье для сотрудников, продолжить начатое благоустройство территории. У нас много проектов на будущее», - делится Дмитрий.

В новых просторных теплицах тоже наступила осень. Нежные молодые кустики, укрытые от жизненных невзгод поликарбонатными стенками, в целом еще зеленее своих уличных собратьев, но явно готовятся к наступлению холодов. То там, то здесь выглядывают шафрановые, золотистые, огненные, медовые, рыжие, мареновые, бордовые и другие, одним дизайнерам ведомые оттенки, настраивающие неподготовленного человека на неистребимо-романтичный лад. Однако романтика романтикой, а и в этом мини-саду видна четкая упорядоченность – каждый вид и сорт строго на отведенном ему месте. На всех достаточно крупных и ценных
экземплярах обязательна ленточка с именем ответственного сотрудника. И никаких вольностей.

Но настоящий дачный рай скрывается за дверями томатной теплицы. И первое, что объясняет, куда ты попал, – запах. Нет, не так. Накатывающий мощной волной аромат самых спелых и сладких тепличных помидоров, настолько же похожий на запах покупных плодов, как работы мастеров Ренессанса на рисунок трехлетки. Придя в себя, замечаешь, что и здесь идет работа: две сотрудницы деловито «потрошат» небольшие жёлтые
помидорки - мясистые половинки в одну сторону, а семечки - в другую. Дальше - настоящий томатный триумф. Мясистые розовые размером с кулак взрослого мужчины, крохотные черри цвета киновари, круглые шоколадные, насыщенные оранжевые «сливки»... но самое интересное – глянцевые насыщенно-черные и «рейстомейт», в котором словно несколько отдельных помидорок образуют целый плод. Можно годами перебирать все новые сорта в поисках одного любимого.

С недавних пор пополнением этого богатого семенного фонда в «Садах России» занимается, возможно, самый юный селекционер России. «Настоящий молодой ученый, на таких ребятах держится будущее страны. В свои 15 лет уже вывел полтора десятка новых сортов. Раньше жил с родителями в Магнитогорске, начал продавать семена, когда маме потребовались дорогие лекарства. Потом мамы не стало, и мальчик с отцом переехал в Шибаново. Здесь мы их официально трудоустроили», - рассказывает Дмитрий с явной гордостью за нового сотрудника.

- Мы многое увидели, тем не менее, как вы расставили приоритеты, как изменили вектор развития компании со своим приходом?

- Между мной и Владимиром Васильевичем есть одна разница. Степанов был настоящим ученым – он знал эту отрасль изнутри, был полностью в нее погружен. К сожалению, сделать такой же научный вклад в производство я не могу – не имею таких знаний и профильного образования. Я – экономист, и способствовал
переходу предприятия на новые рельсы. Мы – одно из немногих сельскохозяйственных предприятий, которые первыми в стране внедрили электронный документооборот, стандартизацию ISO 9001. Сейчас я могу контролировать производство из любой точки мира, подключаясь к камерам, датчикам и отчетности напрямую. Вижу в системе управления CRM все, что здесь происходит, какие задачи поставлены, кто за них отвечает, сколько времени затрачено на исполнение, какие документы прикреплены. В любой момент
могу остановить либо, наоборот, снять запрет на проведение той или иной операции, если посчитаю это целесообразным. Оперативное управление, дающее нужную скорость реакции на происходящие события, делает предприятие гибче. Сейчас в нашей стране происходит смена поколений управленцев, людей, принимающих решения. Новое гораздо быстрее реагирует на изменения, которые преподносят рынок и наше государство. И эта оперативность напрямую влияет на прибыльность бизнеса, дает ему второе дыхание.

- Назовите три первых важных решения, которые вы приняли, когда возглавили компанию.

- Первое – никого не увольнять. Мы приехали спонтанно, мало кого из работников знали. Даша, генеральный директор предприятия, моя жена, работала здесь в свое время, я – нет. И было принято решение: мы никого не трогаем. Забываем обо всех слухах, никого заранее не оцениваем, всем даем шанс показать себя. Поставили условие: вписаться в определенные правила за конкретный срок. И за все время нашей работы из 250 человек не справились всего трое. Да, есть текучка кадров в оптово-розничном отделе, но только потому, что не всем удобно каждый день ездить в область. Наше предприятие можно назвать семейным – здесь работают Дашина сестра, племянница, брат… И вопреки всем стереотипам эти люди выдают стопроцентный результат, благодаря им предприятие живет.

О втором решении я уже упоминал – перевод компании на экономические рельсы. Мы ставим во главу угла экономическую целесообразность. Третье – мы не уходим в сторонние отрасли. Развиваем направления, имеющие отношение к компании. В частности выращиваем саженцы, собираем с них плоды, которые затем перерабатываем и добавляем к чайным листьям. И вот, пожалуйста, вы сейчас пьете наш чай.

Как чайный фана, тут же внимательно принюхиваюсь к ароматному парку над кружкой. В легкий травянистый запах зеленого чая вмешиваются нежный оттенок персика и яркий дух специй. Вкусно! Жаль, продается только на сайте и в фирменных магазинах. «Пока не выходим в сети, потому что, по их правилам, у нас должно быть собственное фасовочное оборудование. Но оно уже в планах на будущий год», - объясняет Дмитрий.

- Одно из направлений, в которое вы только входите, – озеленение. Назовите ведущие тенденции в этой отрасли.

- Есть отрицательные явления, на которые я хочу обратить внимание всех, кого смогу. Первое – отсутствие жесткого контроля над материалом, который поставляют на озеленение. Настоящая сборная солянка! Например, недавно прошел тендер на озеленение маршрутов ШОС и БРИКС на 200 миллионов. Материал планировали закупить в Польше, Италии. Думаете, он выжил бы в Челябинске? Еще пример. Есть такой декоративный сорт – яблоня Недзвецкого, которого почти не осталось в отечественных питомниках – все смели. Если удастся наскрести по всей стране 200 штук – это будет чудо. А тут на тендер надо поставить 200 штук почти в зиму, да еще по заведомо непроходной цене. Человек, задавший эти условия, некомпетентен. Сейчас нашу компанию попросили оказать консультационную помощь в формировании тендерной документации на будущий год. Надеюсь, наши рекомендации учтут. Потому что нам хотелось бы видеть в городе районированный жизнеспособный материал. Но пока старые деревья приходят во все более печальное состояние. И когда их выпиливают, люди встают на защиту. Послушайте, тополя в городе живут 50 лет. Все остальное – период увядания, высыхания стволов и развития болезней. Не так давно мы проектировали сквер на Воровского и услышали много неприятных слов в свой адрес за вырубленные старые
посадки. Ровно до первого дождя с ураганом, когда в городе упали несколько деревьев – помяли машины, травмировали людей. Сейчас в парке Терешковой нам дали под вырубку 136 экземпляров, а надо бы половину того, что есть. Спиливаешь – сердцевина гнилая. Но все вырубать не дают: «Общественность будет возмущаться». Лучше, если на ребенка упадет?!

Еще одна проблема – в Челябинске до сих пор нет городской карты растений. Каждое должно быть посажено на карту с геопозицией. Если ее нет – работать невозможно. Сейчас изучаем тендер, часть растений нарисована на проходящих коммуникациях – электрике, газопроводе. Три крупномера, судя по плану, придется
сажать в асфальт. Как выполнять этот тендер? Надеюсь, со сменой руководства в городе начнутся изменения. Уже пришла Наталья Петровна Котова. Мне очень импонирует ее подход – как она реагирует на вызовы, которые преподносит город, стойкость и смелость стоять до конца. Мы со своей стороны всегда готовы помогать администрации города.

- Какое направление деятельности вы считаете наиболее перспективным? Семена, саженцы, озеленение?

- У нас нет такого разделения, потому что мир меняется, идет перераспределение рынка. Старые садоводы уходят, новые предпочитают овощным культурам красивые посадки и ландшафтный дизайн. Соответственно, мы меняем матрицу товара. Но у нас эта продукция идет и на озеленение в город, и отдельным садоводам – два направления сливаются в одно.

- По прогнозу Минсельхоза, урожай плодов и ягод в России к 2024 году может возрасти до 1,7 млн тонн, при этом площади многолетних плодовых и ягодных насаждений увеличатся на 68000 га. Вы замечаете, что приток корпоративных клиентов растет?

- У меня сейчас есть документ из Минсельхоза, где они пишут, что хотят развивать питомниководство, закладывать интенсивные сады, субсидировать эту сферу. Чьи сорта вы собираетесь сажать? Российские? Но 20% НДС гробят селекцию на корню. Европейские? Опять десятки миллиардов утекут за границу. Потрепыхаемся на оставшихся сортах еще лет пять-семь. А там руководство сменится и скажет: «Это не мы,
это предшественники». Эти прогнозы нельзя реализовать. Давайте представим, что кто-то действительно решил удариться в интенсивное садоводство. Агрономов в стране почти нет – слишком низкие зарплаты в секторе. Платить достойные деньги могут себе позволить только крупные компании. Но после введения НДС переход от мелкого бизнеса к крупному стал невыгодным. Почему? Вот здесь я плачу 6% налогов, а стоит
перейти рубеж, и цифра вырастает до 26. Зачем мне это? А интенсивное садоводство имеет смысл развивать только с прицелом на крупный оборот. Нет, малый бизнес может получить три миллиона, отчитаться, вырастить три яблока и продать их. Деньги ты при этом освоишь. Но результат не получишь.

- Не раз прозвучало из ваших уст, что Минсельхоз растениеводством считает только зерновиков. Мы нашли цифры: в 2018 году в рамках госпрограммы развития АПК на закладку и уход за многолетними насаждениями было направлено около 5,3 млрд рублей, в 1,6 раза больше, чем в 2017-м. Чувствуете ли вы на себе поддержку государства? На какие направления, по вашему мнению, ее разумнее направить сейчас?

- Я не знаю, кому ушли эти 5,3 миллиарда. Да и сумма слишком мала. Это все равно, что вылить ведро воды на все поле. Чтобы сохранить питомниководство, нужны минимум 30-35 миллиардов прямых инвестиций в отрасль. Есть документ Минсельхоза, где они пишут, что для обеспечения России саженцами достаточно
450 га. Да только у «Садов России» их 600! И нет, наших посадок не хватит закрыть потребности всей страны. Люди не понимают, о чем говорят. Вы учли приживаемость растений, человеческий фактор, погодные условия? Зато программу заложили.

- Можно ли ждать экономический эффект от развития садоводческих некоммерческих товариществ? Спрашиваю в связи с тем, что в конце сентября челябинские власти приняли решение об увеличении господдержки СНТ.

- Я поддерживаю этот вопрос по одной важной причине: мне не нравится, что китайцы травят наш народ. Думаю, СНТ могут частично решить эту проблему. Как может выглядеть схема изнутри? Китайцы ставят здесь теплицы, привозят (уж не знаю, каким образом) свои удобрения, которые выжигают землю вмертвую. В итоге получают урожай за три копейки. Условно говоря, себестоимость килограмма помидоров у них – пять рублей. Накручивают 400% и продают плоды на стихийных рынках по 20 рублей. Забирают себе половину от выручки.
Оставшееся не попадает в казну России – вместо этого оно аккумулируется в огромную финансовую реку и утекает в Китай. Кроме того, падает спрос на продукцию агропромышленных комплексов – зачем ее покупать, если на рынках дешевле? А о том, что такие помидоры могут вредить здоровью, никто не задумывается и сертификаты не спрашивает – ведь 20 рублей есть 20 рублей. Покажите мне, где на Южном Урале можно вырастить качественную продукцию за такие деньги. СНТ надо развивать – это может принести государству доход и стать основой продовольственной безопасности. Потому что, если что-нибудь случится, люди сами себя прокормят. Это дорогого стоит.

- Какие у вас планы на ближайшее будущее?

- Бороться с НДС и непрофессионализмом государственных работников, объяснять, что с таким подходом спустя всего два-три года государство останется без отечественной селекции и семенных фондов. Если сейчас мы на 60% зависим от Европы в плане поставок семян, сортообразования, озеленения, то будем на все 100. Перекос четко виден с этого года: ввели НДС – 90% посадочного материала начали закупать за границей.

- Владимир Васильевич был энтузиастом – боготворил жимолость, мечтал об абрикосовых садах под Челябинском. Материалы, которые мы делали, были посвящены экзотике. Мне показалось, что вы абсолютно лишены романтизма. Это так?

- Быть романтиком хорошо, когда у тебя в запасе 3-4 миллиарда и обстановка устойчивая. А если борешься за выживание предприятия только потому, что государство выжимает деньги, то делаешь ставку на продукт, приносящий максимальную прибыль. Да, мы продолжаем развивать науку, не складываем все яйца в одну корзину. Выводим новые сорта, занимаемся селекцией. Но безоглядно лететь за мечтой, лишь бы попробовать ее воплотить, – нет. Не раньше, чем я досконально просчитаю, во что это выльется, какие дивиденды принесет. ///

Текст: Юлия Киреева
Фото: Юлия Пичугина