Строительство нового конгресс-холла приурочено к известным событиям. А если они все же не состоятся?

- Что такое ШОС и БРИКС? Мероприятия, которые продлятся 7, максимум 10 дней, после чего в любом случае останется здание, которое нужно эксплуатировать. Владимир Путин в своих интервью так и говорит: «Мало построить, нужно знать, что делать дальше». Сейчас мы ориентируемся на требования фонда «Росконгресс», организующего площадки мирового уровня. Уже по их рекомендации сделали перекрытия, способные выдержать нагрузку в два раза больше обычной. Основной упор делаем на максимальное использование современных технологий, например, у нас будут перегородки-трансформеры, которые можно перестраивать для реализации разных задач и проведения любых мероприятий – от картинной галереи до областного выставочного центра.

- И у вас есть понимание, как вы будете использовать конгресс-холл после саммитов? Некоторые игроки строительного рынка скептически настроены в отношении этой стройки.

- Как приступать к столь масштабному проекту без твердой уверенности в том, что доведешь дело до конца? В этом нет смысла. Так как я вкладываю свои деньги, я должен точно знать, что смогу завершить стройку и что объект будет востребован. Сомнения в однозначной успешности предприятия естественны – потребность в коммерческих площадях сейчас упала, нет новых экономически выигрышных проектов, нет бума и роста. Поэтому я и взялся за конгресс-холл, который будет иметь сразу несколько разнонаправленных «якорей», работающих друг на друга и на объект в целом. Мы специально побывали в Астане в сооружении, где проходили ШОС и БРИКС в июне этого года, разговаривали с руководителем. Это нормальное административное здание – востребованное, экономически состоятельное. Правительство проводит там мероприятия каждые две недели, заодно оплачивает коммунальные услуги и выдает зарплату обслуживающему персоналу. Мы прошли по всем залам – никаких жестких требований, как у нас, рабочие зоны каждого президента были отгорожены обычными, а не несущими перегородками, не доходящими до потолка на метр.

- В начале февраля вы представили проект губернатору, что происходит с ним сейчас?

- Активная фаза строительства. Нам нужно было учесть и инфраструктуру, и техническое задание, пришедшее из администрации Президента, и соседство с центральным стадионом – специально подбирали форму здания, чтобы не закрывать его фасад. Внутри будет концертно-выставочный зал на 1600 мест – самый большой в городе, даже в Театре драмы всего 950. Хороший объект не строится спонтанно, с нуля, его нужно выстрадать. Я знаю, как работают западные компании, австрийские, немецкие, английские архитекторы. Каждый делает свою работу, все по жесткому техническому заданию. Когда я общался с немецкими архитекторами по поводу этого строительства, они смотрели на меня грустными глазами и говорили: «Зачем ты тратишь такие деньги? Как это все будет приносить прибыль? Ты ставишь наклонные фасады – это же тройное удорожание, сделай их обычными». Отвечаю: «Я не могу построить объект, который ничем не будет отличаться от остальных зданий». По-хорошему, все надо делать вдумчиво, на такое строительство лет пять выделяется. У нас осталось около трех.

- В интернете называют разные цифры, говоря о том, во сколько обойдется этот проект, – от трех до пяти миллиардов рублей. Сколько вы планируете вложить на самом деле?

- Всего два миллиарда – мы умеем строить, каждая копейка используется рационально. Изначально я просил 3,5 миллиарда, когда мы планировали сделать концертный зал еще больше. Сейчас вопрос только в сносе АЗС «Лукойл», стоящей прямо перед зданием. Если ее не уберут, нам не разрешат проводить мероприятие. «Лукойл», естественно, упирается, говорит, что это очень коммерчески выгодная заправка, но мэр активно занимается этим вопросом – на последней встрече им предложили взамен этой площадки пять мест в городе на выбор. Мы не знаем, чем закончатся переговоры, поэтому заранее планируем строительство с учетом того, что АЗС останется. Поэтому и зал вышел только на 1600 мест, а не на 2400. Но залы для прессы и переговоров, рабочие кабинеты для всех делегаций будут.

- И когда проект окупится?

- Через восемь-десять лет. Фактически можно положить те же деньги на депозит в нормальный банк и получать ту же прибыль. Это одна из причин, почему народ стал уходить из бизнеса. Сейчас будут выгодны только большие объекты со множеством разных интересных людям направлений. Если раньше можно было построить коробку, сделать коммерческую отделку, удовлетворяющую требованиям техрегламента, запустить арендаторов, и все начинало работать, то сейчас так уже не получится. Необходимы максимальная насыщенность локации и разумное управление. Бывает, что одни направления оказываются не слишком рентабельными, но выравниваются за счет других. Я всегда говорю: «Ребята, объект недвижимости – это не чемодан, он так и будет стоять, где построили, на другое место не передвинешь». Пока идет общий подъем, шероховатости проекта незаметны, но во время стагнации они могут стать неразрешимым вопросом.

- На чем основывается ваш оптимизм в отношении проекта?

- Я двадцать лет занимаюсь коммерческой недвижимостью, все комплексы успешны, каждый из них выполняет свою задачу. Я знаю, как работать в этой сфере. На голом оптимизме далеко не уедешь – можно было бы строить более пафосные, дорогие объекты и стать неэффективным вместе с другими крупными девелоперами. Дело, скорее, в том, чтобы вдумчиво и грамотно подходить к реализации.

- А у вас была за эти годы мысль стать инвестором совсем другого направления? Заняться чем-то принципиально иным.

- Была, но я считаю, заниматься нужно тем, в чем разбираешься. Есть люди с большим количеством свободного времени и денег, они могут вложиться в фармацевтику, IT, медицину, научные разработки, но на данном этапе это очень рискованные инвестиции. Пока я не вижу проектов такого уровня, чтобы они сразу стали успешными и составили конкуренцию такой рутинной деятельности, как строительство и эксплуатация недвижимости.

- Как менялся бизнес в Челябинской области?

- В целом это история взлетов и падений. У меня больших провалов не было, потому что предпочитаю взвешенно подходить к делу, но раньше оказывалось колоссальное давление со стороны административных органов. Сейчас, к счастью, существенно легче, по крайней мере, тебя слышат. Еще раньше бизнес строился «по понятиям», сейчас многое изменилось – верх берут экономические составляющие, «сдувающие» эту «пену». Я допускаю, что есть люди, которые хотели бы приложить к этому руку, но у них не получается по объективным причинам – рентабельность бизнеса стала меньше, срок окупаемости 8-10 лет.

- Как выживать в России на протяжении двадцати лет при трех разных губернаторах? В чем секрет?

- Работать надо много. Мне некоторые друзья и партнеры говорят: «Почему ты столько вкалываешь? Давно бы бросил все и уехал в Италию». В мире есть много прекрасных мест, но существует еще и русская упертость – доводить все до конца. Когда в Америке в 2008 году начался спад, бизнес перестал быть рентабельным, и его тут же начали сворачивать – ровно до тех пор, пока не начался очередной подъем. Сейчас в США опять бум, все скупается – сказываются дешевые кредиты и особенности системы налогообложения, – если продать любой актив: акции, жилую или коммерческую недвижимость, – а затем сразу вложить деньги в новый объект, можно не платить большой налог на прибыль. Это стимулирует движение капитала.

- Что вы видите главным драйвером роста Челябинской области?

- Улучшение инвестиционного климата и рост благосостояния населения. Все. Больше высших учебных заведений, которые сформируют новую среду.

- А какой проект сможет поднять это благосостояние, запустить движение?

- Отдельно стоящий проект ничего не решит – нужны десятки в разных сферах. И для этого следует создавать условия. Сейчас же декларируют одно: бесплатное подключение к коммунальным и электрическим сетям, разнообразные преференции, а по факту все подключения платные. Прокладка и перенос сетей - тоже за счет инвестора.

- В целом каким вы видите будущее российского бизнеса?

- Люди у нас замечательные, все могут. Я сравниваю наши реалии с тем, как работают компании в Европе и с какими трудностями сталкиваются, – это небо и земля. И костяку, который есть в России – образованным, трудолюбивым, умным специалистам, – для успеха не хватает какой-то мелочи. Нужно только «причесать» все экономические и юридические шероховатости, чтобы бизнес свободно развивался.

- Вы правильно говорите – в России замечательные люди, но они не добиваются здесь серьезных успехов, уезжают за границу и преуспевают там.

- Да, но самое смешное, что у моих знакомых, уехавших в Америку, Канаду, Австрию, адаптация тянется лет по восемь, и они кардинально меняются. Причем здесь они были не последними людьми – имели большой опыт работы, руководили проектами, были собственниками, менеджерами. Пожалуй, тем, кто в России занимал скромную должность, адаптироваться в другой стране даже проще.

- Есть те, кто за рубежом отдыхает, удаленно ведя бизнес здесь.

- Живя в одной стране, невозможно быть полностью в курсе, что происходит с твоим делом в другой, а значит, и организовать все в разы сложнее. Я знаю нескольких людей, чей бизнес пошел в рост, когда они переехали, но это исключение. В остальном нас там никто не ждет – надо работать здесь.

- В одном интервью мне сказали: «У меня нет права на ошибку. Бизнес - это определенная тюрьма, но тюрьма, которую я выбрал и выбираю вполне осознанно». Вы согласны?

- Из настоящей тюрьмы не убежишь, у нас же всегда есть возможность уйти. Море дел! Иди в дауншифтеры, пиши книги, путешествуй - что угодно. Куча людей прошла этот путь - бросили все, уехали в Тибент, на Гоа, на Ибицу. Для меня бизнес - это спорт, каждый день испытывающий меня на прочность.

- Вы верите в удачу? И какую роль она сыграла в вашем деле?

- Я оптимист, во всем могу найти везение. И тем, кто вокруг, говорю: «Я парень везучий, оставайтесь рядом – и вам будет хорошо». Но в конечном счете главное – правильный, вдумчивый, рутинный труд. А везение – так, бантик сверху. ///