О ПРЕИМУЩЕСТВАХ ЛЕГПРОМА
Легкая промышленность, на мой взгляд, может быть одним из драйверов экономики. Войти если не в тройку отраслей, то в пятерку точно. Легпром – это массовость, это колоссальный оборот денежных средств и быстрые деньги. Уникальность еще и в том, что без серьезного изменения парка оборудования она мгновенно переходит с одного вида продукции на другой. Сегодня в моде красные юбки, завтра – зеленые шорты, а послезавтра нужны плащи химзащиты и медицинские маски.
О ТРУДНОСТЯХ С СЫРЬЕМ
В нашей сфере появились сложности с покупкой тех видов сырья, которые не производятся на территории России. Это серьезный вызов, мы пытаемся с ним разобраться. Задача нетривиальная, потому что некоторые виды продукции выпускают только в отдельно взятых странах. Например, волокно вектран изготавливают в Японии. Раньше мы могли закупать его у представителей либо ввозить из Европы, конкретно – из Германии. Сейчас у нас нет обеих возможностей. А волокно уникальное, мы пока не понимаем, чем его заменить в тех видах продукции, где оно участвовало. Сверхвысокомолекулярный полиэтилен в России тоже не делают, а между тем это легкий, плавучий и прочный материал, который много где используют. Один из вариантов – оснастка яхт. Сейчас будем пытаться везти его из Китая, потому что европейский рынок закрыт, а яхтсмены просят: «Нам нужен легкий и крепкий материал, чтобы мачту не сломал».
С некоторыми отечественными продуктами тоже не все гладко. Например, у нас есть и российский капрон, чему мы очень рады, и белорусский. Но имеется проблема с окрашиванием. Российский производитель отказался от выпуска цветных нитей еще до объявления спецоперации, а белорусское предприятие попало в западню санкций и пока не может купить нужный краситель. Между тем нам нужны именно цветные нити для конкретных рынков сбыта. Натуральное волокно – хлопок и джут – все так же везем из Азии и Бангладеш. Из-за климата другой альтернативы нет. И особых рисков нет, но есть скачки цены. Это некритичная проблема. Нас во многом выручает, что мы работаем на несколько разных рынков, и если один стагнирует, можем сместить фокус на другой. Пока получается.
О СОСТОЯНИИ РЫНКОВ
Некоторые рынки сбыта чутко реагируют на происходящее и резко сокращают потребление. Это ярко проявляется в строительном секторе, мы ощутили изменения. Что будет дальше – посмотрим. Но есть и положительный эффект – уход товаров европейских производителей. Ниша освободилась, теперь предприятия, нуждающиеся в этой продукции, обращаются к российским заводам. Мы подхватываем то, что можем. В основном это относится к промышленности, в сфере товаров народного потребления другая ситуация – похоже, люди в состоянии неопределенности придерживают деньги и тратят их только на предметы первой необходимости. Во всяком случае, мы видим спад продаж около 20 %. Эту задачу решаем, шире представляя свою продукцию – в другие регионы и страны.
О КУРСЕ РУБЛЯ
Все радуются укреплению рубля, а я смотрю на это с некоторой опаской. Для промышленности дешевый доллар – большая угроза, потому что мы можем стать неконкурентоспособными из-за высокой себестоимости. Не знаю, что нам предложит государство, будут ли меры протекционизма, но ситуация тревожная: нас может опять завалить некачественным ширпотребом, так что мы потеряем многие отрасли. Стоит рублю продержаться пару месяцев – и этого хватит, чтобы до наших берегов дошли десятки сотен контейнеров с товаром, который окажется более конкурентоспособным. Когда отреагирует рынок? Как? Вернется ли рубль в привычное положение? Неизвестность напрягает. Учтите еще предыдущий рывок курса, когда доллар стоил 120 рублей. Да, потом произошел откат, но мы не могли сидеть без дела и уже закупили дорогое сырье. Получается, всю апрельскую продукцию сейчас отгружаем либо по себестоимости, либо вообще с убытком. Мы осторожно поднимаем цены, хотели уведомить своих поставщиков об удорожании через месяц. Но рынок уже не примет повышения ценника, выкручиваемся как можем.
О НОВЫХ НИШАХ
Мы ожидаем, что раз уж европейские страны объявляют нам бойкот, то и продавать продукцию в России перестанут. Тогда в первую очередь возникнет потребность в снабжении маломерных судов, яхт. Уже работаем над тем, чтоб войти в эту сферу. Также рассчитываем, что японские CHACOTT и SASAKI уйдут с рынка и заберут свои скакалки для художественной гимнастики. Эти два бренда считаются эталоном в мире спорта. Мы производим скакалки и вполне успешно конкурируем с импортом, но сложившаяся ситуация может добавить нам очков. Американский паракорд, наши заклятые друзья, тоже, надеюсь, прекратят свои поставки.
Но надо понимать, что азиатские партнеры России попытаются воспользоваться случаем и заполнить все ниши своей продукцией. Они и раньше этим не брезговали.
О ПОТРЕБНОСТИ В РОССИЙСКИХ ПОСТАВЩИКАХ
В сфере химических волокон российскому бизнесу есть чем заняться. В стране существует четыре-пять крупных, сильных предприятий, производящих полипропилен, и порядка десяти поменьше. Еще несколько лет назад о таком разнообразии и не мечтали, а в сезон было невозможно достать сырье. Сейчас сырья достаточно, но дело усложняет ценовая политика: кое-кто хочет зарабатывать побольше. Интересная история с полиэфиром. Российского практически нет, зато импортируют его в колоссальных объемах. Первый передел, пустая ниша – вот где надо строить бизнес! Такое предприятие должно появиться обязательно, а пока мы – заложники обстоятельств. Попробуй конкурировать в условиях, когда цена полиэфира привязана к доллару и люди покупают импортные товары, потому что они дешевле. Сохраняется зависимость по кевлару. В России производят только высококачественное, очень дорогое арамидное волокно для военных нужд. Гражданская продукция не выставляет таких требований. Нужны упрощенные свойства по доступной цене, и опять приходится импортировать.
О КОНКУРЕНЦИИ
Я по-прежнему считаю, что главный наш конкурент – импорт, занимающий значительную часть рынка. У нас есть коллеги, которые успешно работают, развиваются. И в некоторых нишах мы с ними даже ощущаем присутствие друг друга, но нам это не мешает. К тому же мы не работаем на конкретный рынок. Особенность нашего производства – в высокой дифференциации по потребителям и отраслям. Это дает возможность менять векторы. В кризис, когда у одних все плохо, у других становится все хорошо.
О ЗАВИСИМОСТИ
В каждой отрасли должно быть определенное количество производств, которое закроет потребность в комплектующих. Так, техника, которую мы изготавливаем, примерно на 30 % состоит из иностранных компонентов – электроники и, как ни смешно, подшипников. Качественных отечественных подшипников нет, поэтому у нас был выбор покупать либо хороший продукт у французов, либо дешевый у китайцев. Хочешь, чтобы твоя машина работала без нареканий? Ставь хороший подшипник. Иначе через месяц он развалится, и заказчик скажет, что твоя техника – ненадежная. И неважно, что виноват подшипник, который не ты изготавливаешь. Ставишь-то ты. У нас был пост управления – коробочка, в которой находится электроника: датчики, кнопочки. Мы специально разрабатывали дизайн машины, подбирали все компоненты, закупали их у фирмы Schneider. Она ушла с рынка, пришлось искать аналог. Функциональность нашей техники от этого не изменилась, а вот вид стал грубоватым, ведь «я его слепила из того, что было». Для нас важен дизайн, однако выбора пока нет. Наверное, можно заняться серым импортом. Но это долгая история: найти, где закупить, через кого, как привезти, сколько будет стоить… А, казалось бы, такая ерунда.
Зависимость от иностранных комплектующих сохраняется не потому, что мы не хотим ставить российское. А потому, что их у нас не производят. Кто-то наверху должен пересчитать, чего в России не хватает, где мы это сделаем, почему, на каком предприятии. Тогда ситуация изменится.
ОБ ЭКОНОМИКЕ ПРОСТЫХ ВЕЩЕЙ
Борис Титов давно отстаивает эту идею в нашей стране, но его никто не слышит. Посчитайте, сколько уходит на еду, одежду, мебель, ложки для обуви, вешалки, краны. Я не берусь говорить точными цифрами, но понимаю, что это изрядная часть бюджета любого россиянина. Более того, пошли вы в магазин, а там пакетики, подложки, упаковка. Мы даже не замечаем, сколько покупаем таких вещей. И я уверен, что 90, если не 95 % простых вещей – не российского производства. А значит, мы просто дарим кому-то огромное количество денег. Легкая промышленность – не только текстиль. Это и набалдашник на ручке переключения передач. И шнурочки, которые поднимают полку в багажнике, когда его открываешь. Да и сама эта полка – тоже легкая промышленность. И все эти вещи ждут, когда мы начнем ими заниматься.
О «ТЕХНОЛОГИЧЕСКОМ СУВЕРЕНИТЕТЕ»
Мне нравится это словосочетание, оно красиво звучит – как цель, к которой хочется стремиться. Но в настоящий момент «импортозамещение» лучше отражает суть вещей. Можно ставить перед людьми высокую планку, но надо, чтоб нашелся тот, кто станет прыгать. И тот, кто будет его тренировать. Покажите мне этих людей. Необходимо проложить путь, наметить пункты плана. Например, как понять, чего в России не хватает? Даже Минпромторг не знает, сколько и каких предприятий в стране, хотя та же налоговая способна собрать эти данные. Ко мне за все годы никто не пришел и не спросил: «Что ты производишь?» И не записал в реестр. Может, эффективнее для страны было бы производить что-то другое? Сказали бы: «Бросай эту ерунду, пусть там китаец развлекается, а ты нам вот это сделай». Пока такого нет. Но, может, дождемся? Тогда вопрос, останутся ли у меня силы? Я же не вечный.
О ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОДДЕРЖКЕ
Никто не дает нам стартовые возможности, какие есть у зарубежных конкурентов. Посмотрите на страны с мощной легкой промышленностью. Нигде она не развивалась только благодаря инициативе предпринимателей. Ее стимулировала система государственных мер, и результат превзошел все ожидания. С распадом СССР национальные приоритеты располагаются в иной, не нашей плоскости. Вот в Союзе отношение к нам было наисерьезнейшим. Существовало целое министерство, НИИ. Кадры готовили на всех уровнях – от техникумов до институтов. Причем учебные заведения находились в каждом регионе. Челябинскую область связывают с металлургией и тяжелым машиностроением, но даже здесь работало множество фабрик. Советский Союз обладал всеми переделами – от волокна и пряжи до готового изделия. В восьмидесятых химпредприятия были оснащены передовым оборудованием, на котором получали полипропилен, полиамид, нейлоны, полиэфиры. Хватало, чтобы закрыть внутренний рынок и отправлять за границу. Сегодня отечественная легкая промышленность – это крошечная доля ВВП, не сравнимая с советским периодом. При этом с каждым годом население и другие отрасли потребляют все больше продукции легпрома. Рынок требует и требует, а мы в нем сжались.
Когда государство осознало, что в некоторых отраслях у нас импортозамещение в зачаточном уровне, оно начало реагировать. Например, сейчас есть хорошие меры поддержки по НИОКР. Но этого недостаточно. Развитие каждой отрасли должно идти в соответствии с планом. И если государство заинтересовано в появлении производственных предприятий малого и среднего бизнеса, нужны готовые промышленные площадки, на которых могли бы разместиться предприятия обрабатывающих отраслей промышленности. На первых порах бесплатно, а при достижении определенных успехов здание переходило бы в собственность. Такая мера была бы намного эффективнее, чем выделение денег.
О МИНИСТЕРСТВЕ ЛЕГКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ
Легпромом нужно заниматься. Я хотел бы видеть отраслевое министерство, которое возглавят люди из числа промышленников. Возможно, будет достаточно подразделения внутри Минпромторга. Но нам просто необходима структура, которая поймет потребности отрасли, ее задачи, болевые точки, составит долгосрочный план развития и соберет информацию о существующих предприятиях. Она займется координацией действий, без которой невозможно эффективно развиваться. Координация – великая задача государства, и плановую экономику напрасно считают пережитком прошлого. Самый серьезный рывок мы совершили в период с конца двадцатых до пятидесятых, исключая войну. Индустриализация позволила из ничего родиться мощнейшей экономике.
О КРЕДИТАХ
Производителям нужны дешевые деньги. За границей предприятия легкой промышленности берут займы легко и под 1–2 %, а мы – под 18–20 %. У нас государство чрезмерно защищает банковский сектор. Вроде того, что он не должен рисковать. Ухудшилась экономика – банки поднимают ставку и компенсируют количество невозвратов. Так, может, вы дадите деньги оптом и дешевле обычного, и невозвратов станет меньше? Сейчас несложно запутаться в разнообразии институтов поддержки. Но если стоит задача развивать промышленность, может, сделать займы беспроцентными? Упростить режим работы с государством? И тогда не будет историй с километровыми отчетами. Не будет страха, что, если не сдашь бумажку, у тебя отнимут льготный заем и «развитие» закончится убийством предприятия.
О МЕРАХ ИСЧИСЛЕНИЯ
Как производству, нам проще считать количество произведенной продукции в тоннах. У разных видов наших шнуров очень отличается цена одного метра – до 50 %. И на рубли ориентироваться сложно – слишком изменчивый курс. В килограммах разница тоже есть, но значительно меньше, это самый объективный показатель.
О ПРОИЗВОДСТВЕ СТАНКОВ
Наше второе направление – станки для выпуска канатно-веревочной продукции под брендом «Текстильные машины Sirenko». У нас хорошая шнуровязальная машина, недавно начали продавать еще канатную и кольцекрутильную, по которым получили субсидию от государства. Мы передали задачу по созданию панели управления одному знакомому предприятию, и государство выплатило нашим партнерам 60 % стоимости разработки. Нам это как маслом по сердцу. Я прямо почувствовал плечо государства. Сумма небольшая, но механизм рабочий, им можно пользоваться. Вместо того чтобы вытащить из своего оборота 200–400 тысяч, я направил их на следующую разработку.
Нужно создавать линейку машинного оборудования, рынок пустой, особенно сегодня. Чем перевооружаться? Мы уже сейчас производим и продаем от пяти до десяти станков ежемесячно (это 1 015 % оборота). Причем среди наших покупателей есть наши же конкуренты. Но они ведь в любом случае приобрели бы станок, так пусть лучше у меня, чем у китайца, турка или у кого-то еще.
О ПРЕИМУЩЕСТВАХ
«Текстильные машины Sirenko» пока относятся к бюджетному сегменту. Дело в том, что предприятию исполнилось всего пять лет, мы еще не можем похвастаться многолетней репутацией и десятилетиями бесперебойной работы станков. Но у нас есть значимое преимущество – мы не тратимся на доставку и растаможку. А еще быстро обслуживаем своих клиентов. Попробуй получи по гарантии деталь на китайский станок. На немецкий – можно. Но сколько времени это займет? Пока придет через DHL, пока растаможишь. Сама деталь стоит 300 долларов, в два раза больше заплатишь за доставку. И все это время производство стоит, деньги не делает. У нас таких проблем нет.
ОБ УВЕРЕННОСТИ
Мы плетем и вяжем на своих же станках, но только частично. У этого есть две причины. Первая: мы производим не все необходимые нам машины. А вторая: когда начиналось строительство канатного завода, я выбирал лучшее на тот момент оборудование – импортное. В процессе эволюции мы заменили собственными машинами часть станков, но только после того, как они выработали свой ресурс, раньше было бы бессмысленно и расточительно. Так что можно сказать, что мы постепенно переходим на оборудование собственного производства.
ОБ ИНДЕКСАЦИИ ЗАРПЛАТ
Мы позволяем себе индексировать зарплаты работников, но это связано не с суперприбыльностью предприятия, а с оптимизацией всех процессов. Да, в целом мы стали производить меньше продукции, но производительность каждого работника в отдельности у нас повышается год от года. При этом количество сотрудников сократилось, но мы рассчитываем, что при дозагрузке заказами не только вернем, но и обгоним свою прежнюю численность.
О РАЗВИТИИИ
Когда я пришел в этот бизнес, имел слабое представление о происходящем, о том, что получится, о состоянии отрасли. Пришлось многому учиться, и этот процесс продолжается. Сегодня на более чем четырех тысячах квадратных метров размещено множество участков: плетельный, крутильный, лентоткацкий, швейный, вязальный, экспериментальный, склады с полуфабрикатами, отдел продаж, административный отдел… Ежегодно с момента открытия предприятие прирастало новыми и новыми подразделениями. Динамика производства говорит сама за себя: 2009 год – 52 тонны, 2011-й – 121, 2013-й – 250, 2015-й – 350. 2016 год закрыли на отметке – 480+ тонн. Еще спустя два года пришли к 600 тоннам, но затем мы переехали на новую площадку, что далось нам с определенными потерями, в том числе и сегментов рынка. Почти одновременно ударила пандемия. Итог 2021 года – 450 тонн продукции. У нас серьезно поменялся портрет клиентской базы, пришли новые заказчики, предприятия. Около 40–45 % изготовленного продаем промышленным предприятиям, и 55–60 % уходят через торговые организации – для дома, сада, огорода, стройки, ремонта… Есть над чем работать, мне это нравится.
ДЕСЯТЬ РАЗ ВОКРУГ ЭКВАТОРА
За прошлый год мы произвели около 450 тонн продукции, то есть 450 000 000 граммов. Средний шнур весит 10 граммов. Делим, получаем 45 миллионов метров в год. Сейчас предприятию 19 лет, но оно не всегда делало 450 тонн шнуров, поэтому усредним показатель, возьмем срок поменьше. Получим примерно 405 тысяч километров шнуров – столько мы изготовили за годы работы завода. Выходит, нашими шнурами можно десять раз обернуть Землю вокруг экватора.
О БУДУЩЕМ
Люди, руководящие государством, похоже, осознали, что у нашей страны нет надежных друзей и союзников, а значит, нужно менять структуру экономики. Принимать меры, которые сделают Россию экономически независимой. Хочется верить, что это работа вдолгую. Еще пять лет санкций – глядишь, начнем что-то свое производить. Но хочется, чтоб объяснили условия и цель игры. Моя главная задача – сохранять и развивать те два предприятия, которыми я руковожу. Давать людям работу, улучшать условия труда, запускать новую продукцию. Делай что должен, и будь что будет. ///