- Допустим, есть группа, есть материал, куда двигаться дальше? Кому нести деньги – или не нести?
- Деньги вообще никому нельзя нести. Во-первых, те, кто оказывают коммерческие услуги, - Муз ТВ, RU.TV – берут за это очень большие деньги. По крайней мере, так раньше было, не знаю, как сейчас. Во-вторых, я считаю правильнее выступать, подавать заявки на фестивали, участвовать в концертах, ездить в другие города…
- Кстати о фестивалях…
- Вообще везде надо выступать. Приехали на фестиваль – параллельно зацепили город, сыграли в клубе, если есть такая возможность. И в социальных сетях активно проявлять себя. Потому что сейчас уже почти нет площадок, где молодую музыку целенаправленно показывают, к сожалению. Когда мы начинали, играли бесплатно, жили у друзей, где придётся.
И ещё надо быть готовым к тому, что после первых выступлений ничего не изменится, и даже через год-два, - становление группы всегда занимает несколько лет.
- Нужно ли группе уезжать из маленького городка, скажем, в Петербург или Москву? Последняя больше денег требует?
- Мой совет молодым группам – начинать с Петербурга. Потому что Москва не подходящая стартовая площадка. Там не просто все более денежно, в Питере есть инфраструктура, творческое сообщество, множество мест для выступлений начинающих музыкантов, тусовка, которая за всем этим следит. Да и обстановка более дружелюбная, хотя бы потому, что в Москве разрознено, люди заняты своими делами.
Хочешь чего-то добиться? Уезжай в любом случае. Не обязательно перебираться на ПМЖ, можно просто посещать столицы. Все зависит от продвижения. Смотри, есть группа «Чайф» - они задружились с Димой Гройсманом, который был продюсером Гарика Сукачева и других. Вот он и выполнял основную работу. А что касается нас, мне самому приходилось продумывать, как продвигаться – логично, что мы часто переезжали. Если у вас, как у «Чайфа», есть человек, решающий все проблемы, то вы можете летать куда угодно и жить в любом городе.
- Существует ли формула успеха для начинающих групп? Конечно, кроме «работать, работать и работать».
- Формулы успеха не существует. Для музыканта главное – быть верным себе. Если есть творческое сообщество, три человека, которые вместе начали сочинять, то нужно бережно относиться к нему, пытаться не допускать разногласий, разрешать их очень быстро. Второй момент: полезно на берегу договариваться друг с другом чего и как, чтобы не вышла такая ситуация, как у нас с братом («Агата Кристи» распалась в 2009 году после того, как Глеб Самойлов ушел из группы из-за творческих и политических разногласий с фронтменом – прим. ред.).

А ещё не нужно пытаться соединять рок-музыку и маркетинг. Это диаметрально противоположные вещи. Не нужно сочинять хит! Хит заключается не в том, что ты пытаешься соответствовать тренду. Он в умении сложить большие мысли в очень маленькие, конкретные, компактные образы и поэтически красиво и логично это выразить в речевочки, которые человеку приятно носить фонетически. При этом у него сердце разрывается, и в голове застревают слова. Вот главное.
Вопрос не в стиле и не в форме, он в правильном балансе формы и содержания поэтического, харизматического. Ну и играть, все время играть. Не ждать никакого папика-продюсера, никакой помощи. Если она будет – хорошо, но я, например, часто сталкивался с тем, что у ребят есть спонсоры, вроде денег много, что-то снимают, но все это ничем не заканчивается. Нет понимания, что ты делаешь.
Если ты хочешь сочинять – сочиняй, играй, всё остальное приложится, потом соберется. Но и без того представляй, чего ты хочешь. Надо понимать себя. Если ты не понимаешь, кем хочешь быть, мир решит за тебя, и он тебя сделает, а не ты сам.
- Вадим Рудольфович, раньше вы вели проекты в помощь молодым музыкантам: «Герой нашего времени», «Рок-герой» и «Роклаб». Что с ними сейчас?
- Чтобы интенсивно ими заниматься, нужны спонсоры. Они были, но, начиная с 2008 года, кризис усиливался, и сейчас очень сложно найти поддержку. А так я помогаю, просто индивидуально: ребята приносят пластинки, мы списываемся, я говорю им свои впечатления. Но в последнее время систематически не успеваю этим заниматься, потому что занят своей музыкой.
- То есть советом помогаете.
- Да, а чем ещё я могу помочь. Это самое главное. Я никогда продвижением групп не занимался, максимум, что я могу, – спеть вместе с кем-то на концерте, чтобы поддержать.
- Есть ли у вас в альбомах песни, написанные в школьные годы?
- Есть, но мы их уже давно не исполняем, потому что тексты чересчур детские, этакая юная «Машина времени». Хотя иногда бывают мысли сыграть одну композицию тех времен на концертах. Но пока прибережем эту идею.
- Несколько лет назад вы опубликовали старые песни, которые записали в период расцвета «Агаты Кристи». Почему вы все же решили их выпустить сейчас, спустя десятки лет?
- Я в принципе по пять лет одной музыкой не занимаюсь. Когда принялся за новый материал, то посмотрел все, что в копилках есть и что уже написано. И из этого компилировал, стыковал. Старые песни лежали, ждали своего часа. Их можно было использовать, и я их использовал, потому что они того стоят.
К тому же я долго думал над написанием новых текстов, но понял, что те, ранние, навеяны мне прошлым состоянием «Агаты Кристи». А то, что идет новое, отличается от основной темы группы, это другая компиляция. Если сравнивать песни «Гетеросексуалист», «Как на войне» и другие «веселые» «агатовские» композиции, они лучше подходят в рамках программы, они дороги ощущением того времени. Если играть песни из альбома «Полуострова», то настроение будет другое, там иная философия, более жесткий посыл. Поэтому приходится тщательно подбирать композиции в программу. Когда интегрируешь песни из разных по духу альбомов, смещаются акценты.
- Как вдохновляетесь для написания текстов?
- Почему творческий человек занимается сочинением? Потому что жить без этого не может. Хочется? Делается. Источник вдохновения всегда внутри, главное, чтобы он полыхал в тебе.
- А кем-то из музыкантов вдохновлялись в свое время?
- Когда я начинал увлекаться музыкой, это был конец 70-х, время progressive rock. Хотя первое ощутимое влияние на меня оказала музыка из советских кинофильмов еще в дошкольные годы: Зацепин, Артемьев, Тухманов… С западной музыкой позже начал знакомиться, потихонечку освоил Pink Floyd, Kanzas. Я и тяжёлый рок поиграл, это же прикольно в юности тяжёлый рок играть. Слушать невозможно, но играть – здорово))
- А вы когда впервые вышли со своей группой на сцену?
- Со школьным ансамблем выступали в классе пятом-шестом, играли на танцах в школе. На репетициях для себя импровизировали, исполняли все тот же progressive в стиле Джона Леннона. Это была прикольная медитативная система. Многому тогда научился, например, коллективной работе с музыкантами.
- Что сейчас слушаете?
- Как-то пока ничего нового, все те же. Muse, Placebo – за ними интересно наблюдать. Видишь, в чём дело, у меня разносторонний музыкальный вкус, я точно понимаю, что сам пою, в каком стиле, но мои интересы им не ограничены. Конечно, вышеперечисленное - попса, но есть вещи, которые крепко по музыке сделаны.

- А тенденция есть положительная?
- Мне кажется, люди осознают необходимость объединяться. Я, например, не люблю быть в жюри конкурсов всяческих молодых групп, но периодически приезжаю. Учреждаю от себя приз, чтобы музыканты сами выбрали, кто с их точки зрения из них лучший. Не какой-то дядя их приедет и оценит, или даже зритель, пусть ребята сами начнут друг друга видеть.
Я помню Свердловский рок-клуб. Не то чтобы я такой старпер, который ворчит, что раньше было лучше. Но, например, приходит «Наутилус» показать новый альбом, делают его премьеру. И музыканты всех групп с семьями, друзьями старались собраться, практически мест для зрителей не оставалось, хотя залы были не маленькие, нормальные. Это была самая теплая атмосфера, с критикой и поддержкой – всем было интересно. Это дорогого стоило. Я запомнил такое состояние постсоветского рок-клуба, когда пусть и не дружили группы, но взаимодействовали. А сейчас приходишь на концерт и удивляешься, что музыканты отыграли на сцене, пошли и сели в гримерке, ждут результатов, им даже не интересно, что до них и после происходит. Не везде так, но достаточно заметная тенденция.
- Нужно ли музыканту профильное образование?
- Обязательно нужно. Я сам окончил музыкальную школу по классу фортепиано и считаю, что музыкальную грамоту надо знать – сольфеджио наше все (показывает козу). И конечно, нужно продолжать развиваться, без этого никуда. Иначе в какой-то момент ты начинаешь понимать, что не можешь сыграть то, что слышишь – это обламывает. Если ты практикуешься, у тебя получаются новые вещи, твой потолок повышается, ты можешь позволить себе намного больше, придумать что-то новое. Это развивает и дает возможность двигаться дальше.
- Кроме музыкальной школы вы окончили радиотехнический факультет Уральского политехнического института. Зачем вам это было нужно?
- Во мне уживаются и физик и лирик. Две у меня страсти: одна – музыкальное творчество, а вторая – фундаментальная наука. И я инженер по образованию. Плюс в современной музыке и шоу-бизнесе все технологии радиоэлектронные, и мое образование электронщика, тем более конструктора (это уже создание системы) очень помогает. Я сам занимаюсь постановкой, мое образование – большое подспорье.
- Какие личностные качества помогают музыканту?
- Критическое отношение к себе и товарищеское – к товарищу. Как только у музыканта случаются несколько первых успехов, и он в свои двадцать становится «звездой», происходит нехороший самообман. Человек начинает верить, что он гений, и роет себе творческую могилу. Поэтому нужно прислушиваться к критике и никогда не упиваться успехом. Если позволяет карман – можно нанять саунд-продюссера. Это нормальная практика, особенно полезная в начале пути. Зачастую взгляд со стороны – это то, чего не хватает группе.
- Не жалеете, что разошлись с Глебом?
- А что жалеть-то. Люди сходятся и расходятся, я всегда знал, что рано или поздно это произойдет.
- Слишком разные?
- Дело не в разности, а в том, что мы оба самодостаточные. Я понимал, что когда-то ему захочется создавать своё. В нашем случае сложность взаимоотношений тоже сыграла свою роль. Ничего неожиданного в этом не было.
- Есть энергия музыки, а когда она разорвана, то становится видно, что чего-то не хватает. В группе вы сдерживали эту энергию.
- Одним нравится то, что я делаю сейчас, другим – нет. Искусство бывает разное, случается и такое. Проект изменился, но пока он развивается, рано делать выводы. Любопытно посмотреть, каким станет постагатский период, как будем развиваться мы сами.
Если уж говорить за метафизику и эзотерику, то задача человека по жизни – осознать внутри себя и плохое и хорошее, и понять, что такое уж оно – человеческое существо. В творчестве, соответственно, то же самое. Если я ассоциировался с одними вещами, а Глеб – с другими, то нам в индивидуальном порядке предстоит найти в себе то, что заполнит эти пропуски. Посмотрим, что из этого получится.
- Вадим, а как вы думаете, чем будете заниматься через пять лет?
- Буду играть столько, сколько смогу. И мне нравится записывать. Думаю, начну целенаправленно заниматься с молодыми группами, создам лейбл. Вообще, я это обожаю: работать с молодыми ребятами, помогать реализовывать их идеи, продюссировать.
Сейчас я вижу лишь вакуум: много интересных групп с потенциалом, но в них ощущается недосказанность. Этому есть две причины. Первая – субъективная: у современных ребят пока не набралась критическая масса, голос поколения еще формируется. Вторая причина – объективная. Сейчас молодую музыку не знаешь куда поставить, она не вписывается в сформированные форматы. «Наше радио» устраивает новичкам битвы за эфиры через конкурсные проекты с поиском «талантов». Но аудитория, приносящая радио деньги, привыкла к традиционному, знакомому ей русскому року. Поэтому их рано или поздно вытесняют старички из эфиров. Я не согласен с такой стратегией. Я знаю современную музыку, слушаю ее, она развивается по отличным от русского рока канонам и правилам, она другая, это просто не ее площадка. Например, радио «Максимум» новое, наоборот, совсем не ставит. Куда молодым деваться? Уверен, ситуация со временем изменится.