Челябинск. бизнес
Восста[новле]ние
машин
машин
Встреча с Евгением Горелым на заводе «ДСТ-Урал»
На встречу с Евгением Горелым, генеральным директором завода «ДСТ-Урал», я пришла с сыном. В качестве урока профориентации. Оказалось, лучшего момента для экскурсии по производству не выбрать: с конвейера сошел первый сорокатонный бульдозер. Машина-гигант блестела свежей краской, манила семилетнего парня мягким операторским креслом и волшебной кнопкой в недрах кабины. Нажатие – кабина плавно откидывается на 45 градусов. Второе – возвращается на место. Аттракцион!
И что совершенно меня поразило: главный конструктор Артем Танин-Шахов, которому доверили стать нашим гидом в мире спецтехники, нашел с Иваном общий язык быстрее, чем со мной. Оба просто без ума от машин, и если один в силу возраста выбирает пластмассовые или виртуальные, то у другого детское увлечение переросло в профессию.
В этом году конструкторский отдел завода увеличился вдвое. Там работают больше двадцати человек, но нет ни одного представителя старой советской школы: средний возраст сотрудника 26 лет. В 2017-м молодежь модернизировала линейку бульдозеров «ДСТ-Урал» и разработала новые модели техники, обеспечившие завод контрактами на 2018 год.
Осталось донести до остальных, – говорит Горелый, – что надо не телефонами торговать, а идти в технологи, конструкторы, инженеры. Корень – в знаниях и в том, кем молодые люди видят себя в будущем. Если все будут стремиться к «купи-продай», ничего хорошего нас не ждет.
Кадры, субсидии, альтернатива импорту – актуальные новости российского машиностроения в материале журнала Uno
И что совершенно меня поразило: главный конструктор Артем Танин-Шахов, которому доверили стать нашим гидом в мире спецтехники, нашел с Иваном общий язык быстрее, чем со мной. Оба просто без ума от машин, и если один в силу возраста выбирает пластмассовые или виртуальные, то у другого детское увлечение переросло в профессию.
В этом году конструкторский отдел завода увеличился вдвое. Там работают больше двадцати человек, но нет ни одного представителя старой советской школы: средний возраст сотрудника 26 лет. В 2017-м молодежь модернизировала линейку бульдозеров «ДСТ-Урал» и разработала новые модели техники, обеспечившие завод контрактами на 2018 год.
Осталось донести до остальных, – говорит Горелый, – что надо не телефонами торговать, а идти в технологи, конструкторы, инженеры. Корень – в знаниях и в том, кем молодые люди видят себя в будущем. Если все будут стремиться к «купи-продай», ничего хорошего нас не ждет.
Кадры, субсидии, альтернатива импорту – актуальные новости российского машиностроения в материале журнала Uno
- Евгений Анатольевич, назовите три «озарения», которые посетили вас в этом году.
- Первое: пришло понимание, что главный двигатель предприятия и промышленности в целом – не деньги, а люди. Второе оформлю цитатой из анекдота: «Как стоил подшипник бутылку, так и будет стоить». Неважно, какая в стране экономическая ситуация, работать надо, и бульдозеры все равно покупать будут. Третье открытие касается опыта, он имеет большее значение, чем я предполагал. Когда ты достигаешь каких-то результатов, к тебе появляется интерес со стороны общества, люди начинают обращаться за советом, твое мнение становится авторитетным.
- Вы планировали закрыть 2016 год на отметке 140 машин при мощностях завода, рассчитанных на 240-250. Сколько техники выпустит предприятие в 2017-м?
- Первое: пришло понимание, что главный двигатель предприятия и промышленности в целом – не деньги, а люди. Второе оформлю цитатой из анекдота: «Как стоил подшипник бутылку, так и будет стоить». Неважно, какая в стране экономическая ситуация, работать надо, и бульдозеры все равно покупать будут. Третье открытие касается опыта, он имеет большее значение, чем я предполагал. Когда ты достигаешь каких-то результатов, к тебе появляется интерес со стороны общества, люди начинают обращаться за советом, твое мнение становится авторитетным.
- Вы планировали закрыть 2016 год на отметке 140 машин при мощностях завода, рассчитанных на 240-250. Сколько техники выпустит предприятие в 2017-м?
Евгений Горелый
генеральный директор завода «ДСТ-Урал»
- Не намного больше, чем в прошлом, но это более дорогостоящая и сложная техника. В следующем выйдем на проектную мощность. Есть хороший задел – появилось достаточно новых разработок, сформирован пакет заказов.
- Откуда они пришли?
- По-разному. Сейчас обсуждаем крупные контракты с Министерством обороны и «Сургутнефтегазом». Собираемся поставлять технику на Украину. В этом году туда уже отправилось десять единиц, на следующий запланированы двадцать.
- Я думала, связи с Украиной разрушились, в том числе экономические.
- Нет, куда мы денемся друг от друга?
- Какие недавние события стали знаковыми для завода?
- Космический штраф от налоговой за выбор контрагента – 45 миллионов рублей, собираемся судиться. И субсидия Минпромторга в размере 142 миллионов. Сейчас мы оформляем документы на ее получение.
- Благодаря чему вы попали в субсидийную программу?
- Защитили проект машин из линейки, запущенной в этом году. Техника абсолютно совпадает по характеристикам с импортной. Производительность, качество, эргономика, дизайнерское оформление – все получилось на уровне. Можно сказать, наши бульдозеры воплощают представление о том, какими должны быть отечественные машины.
- Насколько после этого ваша техника стала дороже?
- Незначительно, процентов на десять. Но раньше мы не смогли бы совершить этот прорыв. В этом году в одной точке сошлись объективные и субъективные факторы. Мы технологически доросли до нового уровня. Появились конструкторы и технологи оборудования, чьи знания и опыт позволили сделать шаг вперед. Но дело не только в человеческом факторе. На рынок вышли новые материалы, в том числе металл, родился другой подход к производству бульдозеров, изменился подход к сервису. Возникло представление о буднях оператора, о том, что это за люди, как они работают, чего ждут от машины. Прояснился взгляд на ситуацию в экономике: денег на проекты выделяют меньше, и все хотят получить за вменяемый ценник машину получше. Мы поняли, как сделать все в совокупности.
- Откуда они пришли?
- По-разному. Сейчас обсуждаем крупные контракты с Министерством обороны и «Сургутнефтегазом». Собираемся поставлять технику на Украину. В этом году туда уже отправилось десять единиц, на следующий запланированы двадцать.
- Я думала, связи с Украиной разрушились, в том числе экономические.
- Нет, куда мы денемся друг от друга?
- Какие недавние события стали знаковыми для завода?
- Космический штраф от налоговой за выбор контрагента – 45 миллионов рублей, собираемся судиться. И субсидия Минпромторга в размере 142 миллионов. Сейчас мы оформляем документы на ее получение.
- Благодаря чему вы попали в субсидийную программу?
- Защитили проект машин из линейки, запущенной в этом году. Техника абсолютно совпадает по характеристикам с импортной. Производительность, качество, эргономика, дизайнерское оформление – все получилось на уровне. Можно сказать, наши бульдозеры воплощают представление о том, какими должны быть отечественные машины.
- Насколько после этого ваша техника стала дороже?
- Незначительно, процентов на десять. Но раньше мы не смогли бы совершить этот прорыв. В этом году в одной точке сошлись объективные и субъективные факторы. Мы технологически доросли до нового уровня. Появились конструкторы и технологи оборудования, чьи знания и опыт позволили сделать шаг вперед. Но дело не только в человеческом факторе. На рынок вышли новые материалы, в том числе металл, родился другой подход к производству бульдозеров, изменился подход к сервису. Возникло представление о буднях оператора, о том, что это за люди, как они работают, чего ждут от машины. Прояснился взгляд на ситуацию в экономике: денег на проекты выделяют меньше, и все хотят получить за вменяемый ценник машину получше. Мы поняли, как сделать все в совокупности.
Техника абсолютно совпадает по характеристикам с импортной. Производительность, качество, эргономика, дизайнерское оформление – все получилось на уровне. Можно сказать, наши бульдозеры воплощают представление о том, какими должны быть отечественные машины.
- Вы говорите, что стали использовать другие материалы. Речь о российских?
- Да. Магнитогорский металлургический комбинат запустил новые стали.
- Есть мнение, что отечественная сталь уступает в качестве заграничной.
- Ну нет. Скажем так, Магнитогорский комбинат предложил то, что раньше можно было купить только за рубежом. Мы попробовали материалы для тяжелых конструкций и остались довольны. Получилось дешевле импорта даже с учетом того, что оборудование пришлось покупать дополнительно.
- Из чего состоит ваша новая линейка бульдозеров?
- Для нас основной показатель трактора – вес. Мы создали три базовые модификации от 16 до 40 тонн.
- Что они могут?
- Копать. Фишка в том, за какие деньги! Мы сделали машину за шестнадцать миллионов рублей! «Китаец», подобный ей, стоит на три миллиона дороже. Японский, американский или немецкий аналог – в три раза дороже, хотя выполняет ту же работу. Мы дали клиенту то, чего он ждал, – возможность по цене китайской техники иметь европейскую. Сумели оптимизировать процессы и при этом нормально зарабатываем.
- Да. Магнитогорский металлургический комбинат запустил новые стали.
- Есть мнение, что отечественная сталь уступает в качестве заграничной.
- Ну нет. Скажем так, Магнитогорский комбинат предложил то, что раньше можно было купить только за рубежом. Мы попробовали материалы для тяжелых конструкций и остались довольны. Получилось дешевле импорта даже с учетом того, что оборудование пришлось покупать дополнительно.
- Из чего состоит ваша новая линейка бульдозеров?
- Для нас основной показатель трактора – вес. Мы создали три базовые модификации от 16 до 40 тонн.
- Что они могут?
- Копать. Фишка в том, за какие деньги! Мы сделали машину за шестнадцать миллионов рублей! «Китаец», подобный ей, стоит на три миллиона дороже. Японский, американский или немецкий аналог – в три раза дороже, хотя выполняет ту же работу. Мы дали клиенту то, чего он ждал, – возможность по цене китайской техники иметь европейскую. Сумели оптимизировать процессы и при этом нормально зарабатываем.
| Будущее каждой машины в цехе «ДСТ-Урал» предопределено. Эти сорокатонные бульдозеры поедут в Озёрск на ПО «Маяк» строить новый блок атомной станции. Выкопать глубокий котлован без такой землеройной техники нельзя. Машина армейской расцветки – для железнодорожных войск. Первая, как надеются на заводе, из будущего большого заказа. Она прокладывает железнодорожные пути, а ее стандартная тележка гусениц меняется на базу со специальными катками. Машина отрывается от земли, встает на рельсы и едет по ним уже без гусениц. А этот трактор для дорожного хозяйства избавляет от головной боли. Его отвал – навесное оборудование – крепится вовнутрь, и ширина машины укладывается в дорожный габарит 2550 мм. Рабочему удобно: сделал участок, на трале перевез технику за десять километров и продолжаешь ремонт полотна без потери времени на согласование негабарита или монтаж/демонтаж отвала. ______________________________________________________________________________ Так же, как увеличивается размер бульдозеров «ДСТ-Урал», растут парк оборудования завода и мощность станков. Артем Андреевич задумывается: «В этом году мы купили огромный гибочный станок, промышленную пилу по металлу, несколько сварочных роботов, большой станок ЧПУ с полутораметровым столом… Это только то, что я на ходу вспомнил». Фундамент голландского гибочного станка уходит под землю на три метра. Как бумагу, он гнет шестиметровые листы металла толщиной с большой палец. 600 тонн усилия приобрели за 20 миллионов рублей. Новым сварочным роботам в цехе построят тридцатиметровый портал. Без участия человека они будут варить бульдозерные рамы целиком. Свежекупленная плазменная резка рассекает металлические листы до десяти сантиметров толщиной. Большие машины создаются большими станками. |
- В этом году у вас появились новые патенты?
- Это происходит постоянно. Мы запатентовали всю линейку бульдозеров и новый трубоукладчик. Еще ряд патентов в процессе оформления.
- Над чем сейчас работают ваши конструкторы?
- Большой секрет. Любые заявления мы делаем, когда машина фактически готова. Могу сказать одно: мы залезаем в те сектора, где вообще не бывали раньше.
- В какие?
- Идут переговоры с Министерством обороны. Мы целимся в лесное хозяйство, ведем разведку относительно небольших коммунальных машин. В разрезе нашей темы мы изучаем конкурентный рынок, смотрим, можем ли атаковать коллег, каковы наши возможности в новой нише, и если экономика сходится, то вперед. Опыта в этой части сейчас достаточно.
- Насколько серьезно выросла ваша клиентская база?
- На самом деле количество клиентов постоянное. В большей степени мы зависим от ситуации в строительной отрасли, так как существуем ее проектами. Когда строечки оживают, когда начинают прокладывать газопроводы, растут объемы нефтедобычи, предприятия приступают к перевооружению. Сейчас грядет предвыборная кампания, деньги пойдут на дороги, и спрос на нашу технику вырастет. Но мы предлагаем не только машины, но и технологии, помогаем заказчикам сокращать издержки.
- По вашим наблюдениям, как обстоят дела у конкурентов?
- Их не так много. Если брать отечественных, то орловский «Дормаш» прекратил существование. Сейчас его будут восстанавливать всем миром. Про Чебоксарский тракторный завод можете почитать в газетах: там начали процедуру банкротства. ЧТЗ – как старое тело, в котором еле-еле душа держится.
Наше предприятие не выпускает роботов, мы закупаем их за рубежом и предлагаем технологию на их базе. Один такой комплекс лазерной наплавки сейчас пойдет на «Конар». В структуре доходов компании это направление бизнеса занимает незначительную часть, но оно помогает выживать. Мы накапливаем технологические знания, за счет которых себестоимость нашей продукции получается невысокой.
- За этот год что-то изменилось в состоянии российского машиностроения?
- Запустили процессы, помогающие возродить промышленность. Пока идет лишь начальный период, когда дают разнообразные субсидии. Можно получить деньги на НИОКРы, на развитие элементной базы, той, что мы покупаем за рубежом или к которой вовсе не имеем доступа. Появляются местные программы. Например, Фонд развития промышленности предлагает проект софинансирования. В целом идет вполне взвешенная политика, но все это надо было делать немного раньше, лет на пятнадцать.
- Вы считаете, эта поддержка бизнеса будет эффективной?
- Да, потому что за целевыми деньгами ведут четкий контроль. Существует критерий: субсидия станет безвозвратной, если будут достигнуты целевые показатели. Мы получаем 142 миллиона и обязаны продать продукции на полтора миллиарда, то есть один рубль субсидии должен принести десять рублей оборота. В данном случае мы уверены, что выполним условие. Субсидия вернется налогами, и государство останется в выигрыше.
- Запустили процессы, помогающие возродить промышленность. Пока идет лишь начальный период, когда дают разнообразные субсидии. Можно получить деньги на НИОКРы, на развитие элементной базы, той, что мы покупаем за рубежом или к которой вовсе не имеем доступа. Появляются местные программы. Например, Фонд развития промышленности предлагает проект софинансирования. В целом идет вполне взвешенная политика, но все это надо было делать немного раньше, лет на пятнадцать.
- Вы считаете, эта поддержка бизнеса будет эффективной?
- Да, потому что за целевыми деньгами ведут четкий контроль. Существует критерий: субсидия станет безвозвратной, если будут достигнуты целевые показатели. Мы получаем 142 миллиона и обязаны продать продукции на полтора миллиарда, то есть один рубль субсидии должен принести десять рублей оборота. В данном случае мы уверены, что выполним условие. Субсидия вернется налогами, и государство останется в выигрыше.
| В апреле конструкторы «ДСТ-Урал» сообщили о создании новой кабины, в которой машинисту будет так же комфортно, как «в хорошем легковом автомобиле». Отныне там стоит эргономичное кресло, усилены шумо- и виброизоляция, а на смену прежнему остеклению пришли двойные стеклопакеты, как в квартирах. Они лучше удерживают температуру: зимой берегут тепло, нагнетаемое кондиционером, а летом сохраняют прохладу. Панель управления бульдозером тоже изменилась. Артем Танин-Шахов говорит, что молодое поколение операторов не хочет работать на старых тракторах: «За рычаги их не загонишь даже за большую зарплату». Снизу кабины установлен гидроцилиндр, который откидывает ее на 45 градусов и открывает доступ к внутренним агрегатам и узлам – для диагностики и ремонта не нужно ничего откручивать. Эта же система спасет оператора, если на болоте бульдозер начнет затягивать под воду. Гидропатроны и гидравлика «отстегивают» кабину от машины, и кабина всплывает, сохраняя жизнь человеку. Спасательную систему «ДСТ-Урал» запатентует в ближайшее время. |
- У нас не всегда так бывало.
- Почему же. Возьмите сельское хозяйство. Пять лет назад столько полей стояли не распаханы, а теперь по ним вовсю шпарят комбайны. Сельскохозяйственная субсидия опосредованно породила и наш спрос, потому что мы делаем машины, которые помогают расчищать поля от леса. Вообще любые движения в экономике, которые, казалось бы, не относятся к нам напрямую, расходятся, как круги по воде, и через некоторое время достигают нас.
- Требования к тем, кто встает в очередь на господдержку, выполнимы?
- Да, абсолютно адекватны. И это самое главное – надо выставить правильные критерии, и все зашевелится. Мы участвовали в получении субсидии через Министерство образования. На нас, исполнителях, висела стопроцентная ответственность, а мы зависели от двух факторов: поведения Минобразования и поведения университета, который вместе с нами к этой субсидии шел. В итоге мы отказались от этой идеи, потому что правила невыполнимы. Зато сейчас у нас есть и положительный, и отрицательный опыт работы с государством. Мы знаем правила игры и можем выбирать варианты поведения: какие-то субсидии брать, какие-то нет. Я понял еще один важный момент: надо иметь что-то за спиной, прежде чем подписывать документы. Когда есть конструкторы, технологи, наработки, тогда все получается нормально. Если нет ничего, ты находишь разработки древних лет и выдаешь их за новые, тебя раскусят. Там не дураки сидят, проекты проходят публичные слушания, есть экспертная оценка, которая скажет, что не надо выдавать чужой результат за свой. Во всяком случае, в нашей отрасли все проходит именно так.
- У вас есть роботизированная техника?
- Мало того, мы ее производим, помогая другим заводам внедрять, интегрировать технологии. Наше предприятие не выпускает роботов, мы закупаем их за рубежом и предлагаем технологию на их базе. Один такой комплекс лазерной наплавки сейчас пойдет на «Конар». В структуре доходов компании это направление бизнеса занимает незначительную часть, но оно помогает выживать. Мы накапливаем технологические знания, за счет которых себестоимость нашей продукции получается невысокой. Если бы мы покупали технологии на стороне, цена наших машин была бы иной.
- Почему же. Возьмите сельское хозяйство. Пять лет назад столько полей стояли не распаханы, а теперь по ним вовсю шпарят комбайны. Сельскохозяйственная субсидия опосредованно породила и наш спрос, потому что мы делаем машины, которые помогают расчищать поля от леса. Вообще любые движения в экономике, которые, казалось бы, не относятся к нам напрямую, расходятся, как круги по воде, и через некоторое время достигают нас.
- Требования к тем, кто встает в очередь на господдержку, выполнимы?
- Да, абсолютно адекватны. И это самое главное – надо выставить правильные критерии, и все зашевелится. Мы участвовали в получении субсидии через Министерство образования. На нас, исполнителях, висела стопроцентная ответственность, а мы зависели от двух факторов: поведения Минобразования и поведения университета, который вместе с нами к этой субсидии шел. В итоге мы отказались от этой идеи, потому что правила невыполнимы. Зато сейчас у нас есть и положительный, и отрицательный опыт работы с государством. Мы знаем правила игры и можем выбирать варианты поведения: какие-то субсидии брать, какие-то нет. Я понял еще один важный момент: надо иметь что-то за спиной, прежде чем подписывать документы. Когда есть конструкторы, технологи, наработки, тогда все получается нормально. Если нет ничего, ты находишь разработки древних лет и выдаешь их за новые, тебя раскусят. Там не дураки сидят, проекты проходят публичные слушания, есть экспертная оценка, которая скажет, что не надо выдавать чужой результат за свой. Во всяком случае, в нашей отрасли все проходит именно так.
- У вас есть роботизированная техника?
- Мало того, мы ее производим, помогая другим заводам внедрять, интегрировать технологии. Наше предприятие не выпускает роботов, мы закупаем их за рубежом и предлагаем технологию на их базе. Один такой комплекс лазерной наплавки сейчас пойдет на «Конар». В структуре доходов компании это направление бизнеса занимает незначительную часть, но оно помогает выживать. Мы накапливаем технологические знания, за счет которых себестоимость нашей продукции получается невысокой. Если бы мы покупали технологии на стороне, цена наших машин была бы иной.
- Что вы считаете ключевым достижением компании на этот день?
- То, что мы живы. Большинство конкурентов чувствуют себя тяжело, а мы, не имея в собственниках титульных компаний, пробиваемся самостоятельно. Денег, которые мы собираем, хватает на то, чтобы выжить, и на то, чтобы вести разработки. В нынешних условиях это успех.
- Чего ждете от 2018 года?
- Надеюсь, наступит хоть какая-то стабильность и отрасль заработает. От чего зависит спрос на технику, видно в СМИ: если мы соберемся строить газопровод, закинем в Европу еще одну-две ветки, значит, вырастут добыча газа и разработка месторождений. Нефть подорожает – будет больше инвестиций в новые площадки. Соберемся строить дороги – деньги потекут в строительные проекты. Все связано со стройками. Это внушает оптимизм.
- Расскажите о планах.
- Главная задача – прирасти по объемам производства в два раза. Цель эта не эфемерна, вполне осязаема. Мы усилились технологически, докупили оборудование, собираемся ставить четырех новых роботов. Параллельно готовим персонал и запускаем площадки. Все время идет расширение. Но для глобального возрождения отрасли нужны кадры, грамотные преподаватели, учебные заведения, программа которых соотносится с нашей, а не советской действительностью. Мы учим специалистов сами, никто не пришел и не встал к станку сразу. Только представьте, как это замедляет развитие. Человек на производстве решает все.
- То, что мы живы. Большинство конкурентов чувствуют себя тяжело, а мы, не имея в собственниках титульных компаний, пробиваемся самостоятельно. Денег, которые мы собираем, хватает на то, чтобы выжить, и на то, чтобы вести разработки. В нынешних условиях это успех.
- Чего ждете от 2018 года?
- Надеюсь, наступит хоть какая-то стабильность и отрасль заработает. От чего зависит спрос на технику, видно в СМИ: если мы соберемся строить газопровод, закинем в Европу еще одну-две ветки, значит, вырастут добыча газа и разработка месторождений. Нефть подорожает – будет больше инвестиций в новые площадки. Соберемся строить дороги – деньги потекут в строительные проекты. Все связано со стройками. Это внушает оптимизм.
- Расскажите о планах.
- Главная задача – прирасти по объемам производства в два раза. Цель эта не эфемерна, вполне осязаема. Мы усилились технологически, докупили оборудование, собираемся ставить четырех новых роботов. Параллельно готовим персонал и запускаем площадки. Все время идет расширение. Но для глобального возрождения отрасли нужны кадры, грамотные преподаватели, учебные заведения, программа которых соотносится с нашей, а не советской действительностью. Мы учим специалистов сами, никто не пришел и не встал к станку сразу. Только представьте, как это замедляет развитие. Человек на производстве решает все.
Текст: Елена Пылаева
Фото: Наталья Резепина
Фото: Наталья Резепина
Follow UNO on Facebook
